Вечная ночь
Шрифт:
Комендант замер, глаза его расширились в ответном удивлении, потом, повернувшись на каблуках, он направился к ней. Татуированные вампиры двинулись за ним. Старик приблизился к Норе, сцепив за спиной руки, удивление сменилось робкой улыбкой.
Это был доктор Эверетт Барнс, прежний директор Центра по контролю и профилактике заболеваний. Босс Норы, он вот уже два года после падения правительства продолжал носить форму — знак того, что первоначально Центр был основан как учреждение в составе ВМФ США.
— Доктор Мартинес, — сказал он с мягким и тягучим южным произношением. — Нора… Какой
Владыка
Зак закашлялся и поперхнулся от камфарного запаха, обжегшего горло и нёбо. Когда он снова обрел способность дышать, а сердцебиение замедлилось, мальчик посмотрел на Владыку (тот стоял перед ним в облике рок-звезды Габриэля Боливара) и улыбнулся.
Ночью зверье в зоопарке становилось особенно активным, инстинкты звали их на охоту за решетки. А потому ночь была полна звуков. Визжали обезьяны, рычали крупные кошки. В награду за охотничьи успехи теперь ухаживали за зверями и чистили дорожки люди.
Мальчик превратился в довольно искусного стрелка, и Владыка поощрял каждое убийство новыми подарками. Зак стал интересоваться девочками. Вернее, женщинами. Владыка распорядился, чтобы привели нескольких. Не для разговоров. Зак хотел рассмотреть их. Главным образом с места, где они не могли его видеть. Не то чтобы он был чрезвычайно стыдлив или побаивался. Уж скорее он был хитроумен и не хотел, чтобы его видели. Он не хотел к ним прикасаться. Пока не хотел. Но он смотрел на них — так же, как смотрел на снежного барса в клетке.
За все свои годы на земле Владыка редко испытывал что-либо похожее: возможность с таким вниманием, такой заботой ублажать тело, которое он собирался со временем занять. Сотни лет даже под патронажем сильных мира сего он скрывался, кормился и жил в тени, избегал врагов и был ограничен в своих действиях условиями перемирия с Патриархами. Но теперь мир изменился, и у Владыки появилась игрушка в образе человека.
Мальчик оказался смышленым, а душа его — абсолютно податливой. Вампир был специалистом по манипуляциям. Он знал, как управлять человеком, знал его слабые места — корысть, желания, мстительность, и в настоящий момент его тело пребывало в великолепной форме. Боливар был настоящей рок-звездой, а по наследству таким же стал и Владыка.
Если Владыка говорил, что Зак умен, мальчик мигом становился еще умнее: у него возникал стимул предложить наставнику самое лучшее. И точно так же, если Владыка говорил, что мальчик жесток и коварен, тот приобретал эти качества, чтобы угодить вампиру. И так в ходе вечерних бесед и общения на протяжении многих месяцев повелитель воспитывал мальчика, пестовал тьму, что уже поселилась в его сердце. И Владыка чувствовал то, чего не чувствовал уже много веков: восхищение.
Неужели то же испытывал любой отец, принадлежащий к роду человеческому, и неужели отцовство — всегда столь чудовищное предприятие? Творить душу того, кого любишь, по собственному образу и подобию.
Конец был близок. Решительные времена наступали. Владыка читал это по ритму Вселенной, по малым знакам и предзнаменованиям, по тембру голоса Бога. Вампир собирался переселиться в новое тело навечно и навсегда установить свою власть
Он мог одним усилием мысли немедленно проявлять свою волю через тело лейтенанта в Арабских Эмиратах или во Франции. Он прикажет — и тысячи людей уничтожат, но об этом никто не узнает, потому что пресса перестала существовать. Кто может противиться этому? Кто может преуспеть?
Владыка заглядывал в глаза мальчика, в его лицо, и в них видел след своего врага. Того единственного врага, который при всей незначительности никогда не сдастся.
Гудвезер.
Атаки Гудвезера и членов его группы на базы Владыки практически не давали результата — так, какие-то мелочи. Но слухи об их делах доходили до ферм и фабрик, а с каждым новым актом их значение преувеличивалось. Они становились чем-то вроде символа. А Владыка знал, насколько важны символы. В ночь обнуления он решил уничтожить как можно больше зданий во всех захваченных городах. Он хотел, чтобы на земле остались пепел и расплавленный металл, чтобы карта пестрела символами его власти. Напоминаниями о его воле.
Были у него и другие противники (наркоторговцы, контрабандисты, мародеры), но все эти анархические проявления никогда не пересекались с планом Владыки, а потому он почти не занимался прегрешениями преступников. Но с Гудвезером дела обстояли иначе. Он и его группа унаследовали дело Сетракяна, а потому само их существование оскорбляло Владыку.
Но у него было то, что приведет Гудвезера прямо в его всемогущие руки.
Владыка улыбнулся мальчику. И мальчик улыбнулся ему в ответ.
Управление главного судебно-медицинского эксперта, Манхэттен
После взрыва в больнице «Бельвью» Эф, прячась за брошенными машинами, направился на север по Ист-Ривер-драйв. Он быстро, насколько позволяли боль в бедре и рана на ноге, прошел по въездному пандусу в сторону выхода и двинулся к Тринадцатой улице. Он знал, что по его следу идут и, возможно, среди его преследователей есть и юные «щупальца», эти странные слепые ищейки-телепаты, передвигавшиеся на четвереньках. Эф достал прибор ночного видения и поспешил назад в Управление главного судмедэксперта, полагая, что вампиры никак не будут искать его в здании, в котором только что побывали и которое досконально прочесали.
В ушах все еще стоял звон от взрывной волны. Дойдя до угла Тринадцатой и Первой, он увидел груду кирпича и бетона на дороге: часть фасада рухнула, усеяв обломками улицу. Подойдя поближе, он в зеленом свете своего прибора заметил две ноги, торчащие из-за высокого дорожного разделителя в виде бочки.
Босые голые ноги. На проезжей части лицом в асфальт лежал вампир.
Эф замедлил шаг, обошел бочку. Он увидел стригоя, рухнувшего на дорогу среди кирпича и бетона. Из-под головы натекла лужица крови, кишевшая червями. Вампир был жив: подкожные черви копошились под его плотью, а это означало, что кровь все еще циркулирует. Раненое существо явно пребывало без сознания, или как уж это называется применительно к немертвым.