Вечная ночь
Шрифт:
Потом замелькал монтаж из любительского видео. Жене Качаловой шесть лет, семь, десять. Мама, высокая худая блондинка модельного типа. День рождения. Большой плюшевый медведь. Торт со свечками. Певец-отец в широких трусах и кепке, кривоногий, маленький, с выпуклой птичьей грудью и тонкими, как ветки, предплечьями. Какая-то шикарная дача, мангал, шашлыки, бассейн. Еще одна блондинка с грудным младенцем на руках, уже не мама Жени, следующая жена певца, но похожа на предыдущую, как родная сестра.
Студия звукозаписи, Женя в наушниках у микрофона, улыбающееся лицо отца, фрагмент песни.
– Ее невозможно представить мертвой. Ее знает и любит вся страна. Сколько замечательных песен она могла бы спеть?
– Это, конечно, некоторое преувеличение, – прошептал Миша, – отец не очень хотел, чтобы она пела. Клип только один, и там она не поет.
В кадре появилась молодая строгая сотрудница пресс-центра ГУВД, произнесла несколько общих обтекаемых фраз.
– Класс, да? – шепотом прокомментировал Миша. – Проговорила полторы минуты и не сказала вообще ничего.
Голос корреспондента:
– По этическим соображениям мы не стали снимать родителей Жени. Они только что потеряли ребенка, лучше их сейчас не трогать. Мы также не обратились за комментариями к друзьям Жени, к ее одноклассникам и учителям. Они пока не знают, что Жени нет больше, для них какое-то время она останется живой. За последние годы мы все слегка отупели, слишком много вокруг нелепых, неожиданных смертей. Разгул терроризма, авиакатастрофы, стихийные бедствия. На этом фоне гибель одной маленькой девочки кому-то может показаться пустяком, каплей в кровавом море. Но давайте останемся людьми. Каждая жизнь бесценна. Убийца Жени Качаловой пока на свободе. Не исключено, что Женя не первая и не последняя его жертва. Наша программа будет самым внимательным образом следить за расследованием.
– Как вам текст? – шепотом спросил Миша. – Ничего, да? Я сам писал!
Вспыхнул свет. Миша встрепенулся, поправил ворот свитера.
– Напоминаю, что у нас в гостях постоянный консультант нашей программы, доктор медицинских наук, психиатр Ольга Юрьевна Филиппова. Ольга Юрьевна, мы только что говорили с вами о серийных убийцах. В случае с Женей Качаловой, как вы считаете, это работа маньяка?
– Пока невозможно сказать ничего определенного. Да, есть некоторые признаки сексуального характера убийства. Тело обнажено, облито маслом.
– Помнится, полтора года назад были такие же случаи. В течение шести месяцев от рук неизвестного маньяка погибли три подростка, две девочки и мальчик. Их так же, как Женю, нашли в лесополосе, в радиусе двадцати километров от МКАД. Кстати, их ведь до сих пор не идентифицировали. И убийца пока на свободе. Может, это опять он?
– Не исключено. Хотя возможна и подделка почерка.
– То есть?
– В истории криминалистики известны случаи подражания серийным убийцам, особенно тем, о ком много говорят и пишут в средствах массовой информации. Почерк маньяка иногда подделывают, чтобы скрыть реальные мотивы: месть, похищение с целью шантажа. В первых трех случаях были убиты подростки, относящиеся к категории так называемых социальных сирот. Их никто не знал, не искал. Женя Качалова к этой категории не относится никоим образом. Пока очевидно только,
– Да, целая амуниция. Серьезный товарищ, основательный, ничего не скажешь. Как вы думаете, масло – это что – ритуал? Или необходимый элемент для сексуального возбуждения? Возможно, это как-то связано с детскими воспоминаниями? Символ детства, младенчества. Наверное, мы имеем дело с педофилом?
– Кроме ритуала и сексуального возбуждения есть еще момент вполне прагматический. Масло смывает следы. На теле обязательно остаются какие-то фрагменты кожи, волос, телесных жидкостей убийцы. Слюна, пот, кровь, сперма. Масло затрудняет проведение анализа ДНК, а иногда делает его невозможным.
– Ого! Слушайте, но такие подробности могут быть известны только специалистам! Вы хотите сказать, что убийца знаком с криминалистикой?
– Информация такого рода вполне доступна. Есть специальная литература, Интернет. Некоторые маньяки серьезно интересуются криминалистикой, изучают судебную медицину, химию.
– Ольга Юрьевна, знаете, я вот вдруг подумал: мы с вами говорим об этом и, возможно, инструктируем очередного убийцу. В следующий раз он тоже запасется бутылкой масла, чтобы смыть следы.
– Хорошо, давайте не будем ни о чем говорить. Кстати, при расследовании серийных убийств на сексуальной почве иногда молчать куда полезней, чем поднимать шумиху. Убийцы очень часто жаждут внимания, стремятся стать героями новостей. Не стоит поощрять их тщеславие. Иногда желание прославиться оказывается главным мотивом убийства, возникает цепная реакция. Американские специалисты сейчас говорят о целых эпидемиях убийств, начавшихся из-за шумихи в прессе. Впрочем, бывает и наоборот. Профессору Гущенко удалось однажды вступить в диалог с преступником в прямом эфире. Убийца позвонил в студию, и Кирилл Петрович вытянул из него косвенное признание.
– Да, я помню этот случай. А кстати, я как раз хотел спросить вас, почему была расформирована команда профессора Гущенко? Почему провалилась попытка создать у нас структуру профайлеров, аналогичную той, что существует при ФБР? Неужели наши психологи и психиатры хуже американских? Неужели мы не можем составлять профили убийц, прогнозировать их поведение? Ведь группа существовала пять лет и за это время сделала очень много.
– Вопрос не ко мне. Просто сменилось руководство министерства, и группу перестали финансировать.
– Ну да, понятно. Все как обычно. Тупой чиновничий произвол. Ольга Юрьевна, наша программа намерена вести собственное независимое расследование убийства Жени Качаловой. Я приглашаю вас к сотрудничеству. А сейчас давайте вместе помолчим минуту, вспомним Женю, и тех трех детей, и всех детей, погибший от рук маньяков.
Опять погасли софиты. На экране появилось лицо Жени, затем воссозданные по фотографиям трупов, как бы живые, лица трех подростков, потом другие, совсем маленькие девочки и мальчики. Некоторых Оля узнавала. За кадром звучала «Аве Мария» Шуберта. Наконец экран погас.