Вечная ночь
Шрифт:
Никто, кроме женщины-оборотня. Сейчас, когда он освободил очередного ангела, она опять начнет думать и действовать. Следовало срочно избавиться от этого опасного существа, убрать оборотня со своего пути, раз и навсегда.
Глава двадцать четвертая
Сквозь шум воды Ика слышала, как заливаются сразу три телефона. Городской, самый громкий, и два мобильных.
– Идите на фиг! – сказала она, разглядывая свою ногу, такую живую и симпатичную, что стоит посмотреть, и мгновенно поднимается настроение. Правда, тут же где-то, совсем глубоко,
О червях однажды сказал Марк. Держал ее ногу, бережно, как произведение искусства, и вдруг произнес, с обычной своей ухмылкой:
– Обидно, что такая красота достанется червям. Представляешь, вся ты, Ика, нежная и удивительная, с твоими тонкими пальчиками, с твоими грудками, губками, шейкой, станешь обедом подземных тварей. Они тупы, бессмысленны, лишены эстетического чувства. Им без разницы, кого жрать: тебя, мою прелесть, или какого-нибудь урода. Остается пожелать им приятного аппетита.
Марк говорил много глупостей и гадостей, она привыкла, щелкала его по носу, злилась чуть-чуть и скоро забывала. Но про червей запомнила и никак не могла выкинуть – даже не из головы, а откуда-то из солнечного сплетения.
– Гад, гад, ненавижу! – пробормотала Ика и стала чистить зубы.
На городском телефоне включился автоответчик. Из ванной Ика не могла разобрать слов, но слышала, что голос женский. Потом стало тихо. Телефоны помолчали, отдохнули минут пять и опять затрезвонили хором.
Ика выдавила на ладонь прозрачный зеленый шампунь, закрыла глаза, намылила короткие густые волосы и запела во весь голос:
Темный кинозал и пузырьки поп-корна,Целоваться в губы так прикольно! А-а, ля-ля!Предстояло самое неприятное – брить подмышки. Ика подняла руку, заглянула в нежную впадинку, подернутую золотистой щетиной. Там такая тонкая кожа, каждый раз страшно прикасаться бритвой.
– Вот, например, немки подмышек не бреют, – рассуждала Ика вслух, сплевывая воду, – и правильно делают. То ли в Италии, то ли в Англии подмышки бреют только проститутки. А порядочные женщины – никогда. Ой, блин! – Несколько капель крови проступило сквозь пену. Ика порезалась потому, что телефонные рулады выводили ее из себя и руки слегка дрожали. – Блин-блин, твою мать! – От перекиси щипало еще больше.
Был бы дома Марк, она позвала бы его, чтоб подул. Он бы подул, потом поцеловал, во все местечки. Ему нравилось, когда она влажная, горячая, только что из душа. Он бы целовал и приговаривал: «Косточки мои сладкие, цыпленок мой, тут у нас мягонько, а тут тверденько, ой, как вкусненько, ой, как классненько, прикольненько».
Ика протерла запотевшее зеркало, увидела себя, скелетика, девочку-спичку. Скуластое аккуратное лицо. Круглые зеленые глаза, большой пухлый рот и маленький мягкий нос. Без косметики, с мокрыми волосами, она выглядела лет на четырнадцать. На самом деле ей было двадцать два.
– Марк, Марик, Морковка, козел, сволочь, ненавижу, убью когда-нибудь!
К трем разноголосым звонкам прибавился четвертый, дверной. Ика накинула халат и босиком помчалась в прихожую.
– Мало того что исчез на трое суток, бросил меня, еще и ключи забыл, гад, и явился именно тогда, когда я в ванной! Все мне назло, все всегда мне назло! Ну я тебе сейчас устрою! – Она распахнула дверь, не взглянув в глазок.
На пороге стояла незнакомая девица лет тридцати, высокая крашеная блондинка, в джинсах и дутой куртке такого розового цвета, что у Ики заболели глаза. Девица, вероятно, не ожидала, что ей сразу, без вопросов, откроют дверь, и удивленно уставилась на Ику.
– Взрослые кто дома есть?
– А что вам нужно?
– Я из ЖЭКа. Жалуются на вас соседи, девочка. Заливаете вы их. – Глаза девицы быстро, хищно обшарили маленькую прихожую.
– Мы?! Заливаем? Да что за бред, блин! – Ика туже затянула пояс халата и надменно вскинула подбородок.
– Я спрашиваю, взрослые кто есть? – Девица шагнула в прихожую.
Она была куда хладнокровней, чем показалась в первый момент. Проворно потеснила Ику, просочилась сквозь бамбуковую шторку, заменявшую дверь между коридором и единственной комнатой, и через секунду стояла посреди комнаты, широко расставив длинные толстые ноги в обтягивающих джинсах и розовых лаковых сапожках.
– Слушайте, женщина, я вас в гости, кажется, не приглашала, – Ика забежала вперед, встала перед ней, лицом к лицу, и вперилась в маленькие рыжие глазки, – если мы протекаем, так в ванную идите, куда вы в комнату лезете?
– А я не в гости, – сказала девица, – я по делу.
Она была выше Ики на голову и весила раза в два больше. На Ику она не смотрела. Спокойно, деловито оглядывала двуспальную кровать, измятое красное белье. На подушке валялась старая футболка Ики. На полу – халат Марка, рядом тарелка с гнилыми виноградинами и яблочным огрызком. Взгляд девицы скользнул по полкам, уставленным видеокассетами, дисками DVD, затем ее внимание привлек компьютерный стол. На принтере стояло зеркало, флакон туалетной воды, на выдвинутом дисководе – грязная кофейная чашка.
– Так, короче, документы предъявите, женщина! – грозно сказала Ика.
– Обойдешься, – сухо отозвалась девица. – Ну, кто здесь проживает? Кто прописан? Где взрослые?
Ика не успела ответить. Зазвонили телефоны, опять все хором, и негромко хлопнула входная дверь. Ика вздрогнула, у нее пересохло во рту. Ей показалось, что в квартиру успел зайти еще кто-то.
– Да я сейчас милицию вызову, женщина! – крикнула Ика сквозь телефонные переливы. За бамбуковой шторкой бесшумно шевелилась огромная черная тень.
– Вова, заходи, не стесняйся, – позвала девица, рассматривая корешки коробок с дисками и кассетами, и добавила, обращаясь к Ике: – Это наш водопроводчик. Ну ты трубочку-то возьми, хоть одну какую. Что застыла?
Из прихожей проскользнул в комнату человек-тень. Он умудрился войти так, что бамбуковые палочки, которые мелодично постукивают при малейшем движении, не издали ни звука.
Девица была нестрашная, Ика называла таких «недоделанная модель». Лицо вполне симпатичное, но глазки маленькие, нос раздвоенный, сердечком, подбородок тяжелый, торчит вперед. Если ей сделать легкую пластику, аккуратней красить волосы и похудеть килограммов на десять, могла бы стать красоткой.