Вечная тайна лабиринта
Шрифт:
Лабиринт под названием «Троя» в оксфордском Сомертоне — огромное сооружение. Его размеры — приблизительно 60 футов на 51, в нем целых пятнадцать кругов, и находится он в частных владениях. Он всегда был закрыт для посторонних глаз — посетителям без особого разрешения увидеть лабиринт нельзя, и единственный намек на то, что же там спрятано за деревьями — маленькая табличка на фермерской постройке через дорогу с надписью «ТРОЯ». Троей зовется ферма, которая, как и лабиринт «Троя», была построена предположительно в XVI веке. Лабиринт, вероятно, был лишь частью намного более крупной садовой группы, состоящей из нескольких разных ботанических композиций, или растительных групп, а также симметрично посаженных фруктовых деревьев. Троя определенно создавалась для чего-то более масштабного, чем тесное ухоженное пространство, которое она теперь занимает. Кроме того что в этом лабиринте необычное число кругов
Лабиринт «Город Троя» рядом с деревней Дэлби на холмах Северного Йоркшира — маленький и круглый (около 26 футов в диаметре), прямо игрушечный. Он разбит на обочине дороги, левосторонен и состоит из семи кругов. Далеко на юге, когда позволяют погодные условия, отсюда можно разглядеть шпиль собора в Йорке. Если лабиринт в Сомертоне — образец стабильности и традиционности, то Город Троя в Дэлби — нечто почти современное и гротескное. Он был вырыт году в 1900-м на смену лабиринту 1860-х, разрушенному, как полагают, повозками, которые, спасаясь от луж, заезжали на обочину. Говорят, второй вариант скопировали с того же рисунка на двери сарая (нынче утерянной), который вдохновил местных умельцев на создание первого. Впрочем, есть и другая версия, согласно которой дверь потеряли еще раньше, и замену вырезали по газетной иллюстрации.
Но кто бы ни вырыл этот лабиринт, он был бегуном. Тропа вырезана так, что повороты укреплены внутри — так удобнее заворачивать на большой скорости. Это не могло быть местной легендой, но, поскольку в по крайней мере одной книге говорится, что пробежать лабиринт девять раз подряд — значит навлечь на себя беду, уже одного этого факта, пожалуй, хватило бы, чтобы создать ее. Когда-то в середине Городского лабиринта Саффрона-Уолдена рос ясень, но это традиция скорее немецких лабиринтов. В британских же середина обычно пустует, за исключением одного, на краю деревенского луга в Хилтоне, графство Кембриджшир. Этот лабиринт — кстати, один из немногих в Англии не имеющий собственного имени — был в свое время вариацией одиннадцатикругового шартрского дизайна. До начала XII века он определенно оставался таким, но потом в какой-то момент несколько центральных кругов были срезаны. Возможно, ближе к центру повороты становились слишком круты, и их было очень сложно вырезать — и вот теперь кругов здесь осталось только девять. В центре здесь установлена квадратная колонна, на верхушке которой лежит каменный шар, — вся конструкция составляет около 12 футов в высоту и была воздвигнута в память о некоем Уильяме Спэрроу. На северной стороне колонны когда-то были солнечные часы (теперь их там нет), а на противоположной написано на английском о том, что Спэрроу умер в 1729 году в возрасте 88 лет. И еще есть приписка на битой дождями и ветрами латыни — об истинной причине создания этого памятника: в 1660 году, в возрасте 19 лет, он срезал круги (gyros) [32] лабиринта. Но вот о чем тут ничего не написано, так это о политическом контексте.
32
Ошибка или шутка автора: слово gyros — греческое, а не латинское.
Любой житель деревни Хилтон и без того знал, чем знаменит 1660 год — год восстановления монархии и краха пуританского Содружества Оливера Кромвеля. Среди действий, запрещаемых пуританами (наряду с танцами вокруг майского столба, посещением театра и исповеди католическому священнику), было также прохождение и пробегание лабиринта, а также совершение молитв в его границах. Все это считалось либо чересчур легкомысленным, либо излишне идолопоклонническим (читай — подозрительно католическим). Одним словом, как ни посмотри, дьявольские проделки.
Возможно, юный Уильям Спэрроу и не был автором торфяного лабиринта на хилтонском лугу — он мог просто восстановить заброшенный и заросший травой узор. Может быть, таким образом он приветствовал возвращение династии Стюартов и Карла и, а может, просто отпраздновал тот факт, что наконец-то снова можно будет веселиться.
Солнечным весенним днем у хилтонского лабиринта разыгрывается сценка из современной жизни английских торфяных лабиринтов. Две молодые мамы (одна везет пустую коляску) идут по деревенскому лугу и останавливаются на середине — взглянуть на четверых (или их было пятеро?) детей, которые убежали вперед и теперь бегут по только-только выстриженной тропе лабиринта. Воздух пахнет свежескошенной травой. Мамы усаживаются на край лабиринта, от многовековой стрижки-перестрижки дерна ставший словно каменный, и беседуют. Дети придумывают себе игру— бегают, гоняются друг за другом и сваливаются все в кучу.
Но они на тропе не одни. Матери, кажется, хорошо знают двух мужчин, молодого и пожилого, которые выходят из лабиринта с электрической газонокосилкой, садовыми ножницами и тачкой. Мужчины выглядят невесело, старший говорит нарочно громким голосом, ни к кому конкретно не обращаясь, жалуется на того, кто «выдумал все эти лабиринты». Он так чудно произносит слово maze, что иностранец его, наверное, и не признал бы.
А иностранцы тут и в самом деле есть — целый микроавтобус, преимущественно американцы. Они торжественно и немного робко идут по тропе в сторону изношенной колонны с древним каменным шаром («реконструкция» — сообщает путеводитель) на верхушке. Они обходят смеющихся детей и ворчащих рабочих. Первый, кто добирается до центра, останавливается, немного склоняет голову — будто бы в молитве — и достает фотоаппарат, чтобы запечатлеть наводненный людьми лабиринт и буйную зелень за ним.
Впрочем, земляные лабиринты не ограничиваются зелеными английскими лугами. В далекой Индии есть несколько наружных лабиринтов в критском стиле, которые намного древнее любого сохранившегося до наших дней британского образца. Те, кто любит считать, что любой культурный объект на самом деле завезен откуда-то извне, предпочитают утверждать, что лабиринты в Индии — результат вторжения Александра Великого в 327 году до н. э. Забавно представить себе Александра распространяющим средиземноморские артефакты по далеким краям, точь-в-точь как британские миссионеры xix века разбрасывали семена полевых цветов «из дома» по экзотическим землям, которые надеялись присвоить. Забавно, но маловероятно. В любом случае, Александр находился на севере страны, а большинство лабиринтов сосредоточены на юге, в Тамил-Наду. Удивительным образом тамильские лабиринты больше всего напоминают каменные лабиринты Скандинавии. Возле маленькой деревни в штате Тамил-Наду расположен образец, который по описаниям представляет собой критский лабиринт типа «Троя», примерно 18 футов в диаметре, а рядом с ним находится то, что считают древним стоящим камнем. Один ученый предположил, что этот лабиринт был создан в 1000 году до н. э., но вообще-то о настоящем возрасте тут можно только догадываться. В этом же индийском штате находится и еще одна «Троя» — несколько меньшего размера, но с тем же семикруговым дизайном (и с дополнительной спиралью в центре). Лабиринт диаметром примерно 50 футов расположен на юге, рядом со штатом Орисса и, по предположениям, появился там в VIII веке благодаря йогам.
Впрочем, победителем по количеству сохранившихся до наших дней лабиринтов все равно оказывается Скандинавия. Даже по самым щедрым подсчетам, на британских островах осталось менее десяти торфяных лабиринтов, созданных до xix века. Зато вдоль всего Балтийского моря, по незаселенным берегам и островам Швеции, Финляндии, России и Дании рассыпано больше пяти сотен каменных лабиринтов — такого их скопления нет больше нигде в мире. В основном их ширина колеблется от 20 до 60 футов, и все они сделаны почти одинаково — семи- или одиннадцатикруговой узор вроде того, что чеканили на древних монетах в Кноссе.
Джон Крафт, шведский исследователь, посвятивший не одно десятилетие изучению и каталогизации скандинавских лабиринтов, полагает, что в Швеции их насчитывается более трехсот, в районах Финляндии, населенных носителями шведского языка, — сто пятьдесят, и по меньшей мере шестьдесят — в России, в основном рядом с Белым морем. Вероятнее всего, около двадцати процентов шведских лабиринтов были созданы не позднее конца XIX века. Тогда «Скандинавское возрождение» (во многом так же, как и «Кельтское возрождение» в Ирландии) вдохновило школьных учителей на то, чтобы выводить учеников на побережье и в поля и там строить лабиринты — так же как их далекие предки.
Сделать скандинавский лабиринт нетрудно. Классическая критская схема складывается легко, остается только найти камни, притащить их на место и разложить в нужном порядке прямо на поверхности земли. Копать ничего не нужно. Камни, которые выкладываются без учета размера, варьируются здесь от простых булыжников до небольших валунов. Что же до того, каким образом располагаются каменные лабиринты, то тут, похоже, нет никаких правил. В отличие от лабиринтов во французских соборах, где вход в большинство лабиринтов обращен к западу, у каменных образцов, похоже, нет никакой особенной связи с показаниями компаса. И в этом они схожи с торфяными. Единственное, что здесь относительно стабильно, это то, что практически все они развернуты «внутрь» суши, а вход смотрит на море.