Вечно с тобой
Шрифт:
Форт вошёл в пустой дом, и на него нахлынула чёрная тоска. Он сейчас не вспоминал о том, сколько времени провёл здесь с Кайли; сейчас этот дом стал для него болезненным напоминанием об их с Лекси отношениях. Сколько раз он видел её в этих стенах, сколько раз разговаривал здесь с ней, открывался ей и открывал её. Их первая ночь: она тоже случилась здесь. Только последнее Форта совсем не радовало. Как низко он пал, занимаясь любовью в доме, где жил его сын, и как подло увлёк за собой Лекси, позволив ей поддаться обоюдному желанию.
Но он любил Лекси, он ценил каждую минуту с ней рядом. Она дала ему так много, стала для него одним из самых дорогих людей. Чёрт возьми, он мог понять, почему жизнь наказывала его невозможностью счастья с Лекси, но почему жизнь наказывала Лекси, за что?
Форт, как загнанный в ловушку зверь, ходил по дому. Он не мог остановиться ни на минуту, не мог перестать думать о себе, о Лекси, о Дэйве, о счастье и горечи, которые так часто шли рука об руку в его жизни. В конце концов, он не выдержал и вышел из дома, чтобы продолжить бесцельное хождение, но уже в саду. Лекси оставила свой след и там: вот на этой скамейке они сидели как-то вместе, а вот и окно её комнаты, из которого она однажды упала, наблюдая за ним, а вот и её уютный уголок под сиренью. Скоро здесь снова всё зарастёт.
Он ушёл из сада и остался на крыльце. Взглянув на часы, которые показывали начало шестого, Форт решил уже никуда не ходить, а стоять и ждать сына и Кайли. Он надеялся, что они действительно приедут вечером, а не ночью. С Кайли могло статься перепутать.
К его счастью, Кайли ничего не напутала и в пол седьмого перед домом показалось такси, из которого вскоре вышли они с Дэйвом. Они оба сильно загорели с тех пор, как он видел их в последний раз. Пока Кайли рассчитывалась, Дэйв заметил его и, звонко прокричав «папа!» засеменил к нему. По дороге он неловко упал, но не ушибся, потому что только весело рассмеялся и продолжил свой путь. На полпути к дому Форт перехватил его и сжал в объятиях, высоко подняв в воздух и покрутив его ровно столько, пока Дэйв не стал задыхаться от счастливого смеха.
— Я скучал по тебе, малыш, — пробормотал Форт ему в волосы, которые пахли чем-то очень вкусным.
— Я тозе, — воскликнул Дэйв. — Мама тозе.
— А папа скучал по нам, милый? — спросила подошедшая Кайли.
— Очень скучал, — улыбнулся Форт.
Он опустил наконец Дэйва на землю, и все трое вошли в дом.
— Я знала, что дома будет хоть шаром покати, — заметила Кайли, когда оказалась в кухне, заглянула в холодильник и обнаружила его пустым. — И у Палитры еды совсем нет. Кис-кис-кис, — начала звать она.
Форт вспомнил о том, что Палитра осталась в Саванне.
— Её нет дома. Я взял её с собой в Саванну, чтоб совсем одиноко не было.
— Тебе — одиноко? — недоверчиво посмотрела на него Кайли. — Темнишь что-то. Ладно, давайте поужинаем. Мальчики, за стол!
Форт усадил Дэйва на мягкий диванчик и сам устроился рядом. Кайли поставила перед ними салаты быстрого приготовления и начала рыться в пакетах дальше, выуживая оттуда другую еду.
— Мы отлично провели время, правда, Дэйв?
— Да! Да! — активно поддержал её он, весело размахивая ногами.
Форт с удовольствием послушал рассказ Кайли о том, как замечательно они провели время у его тёщи. Особенно ему было интересно слушать о Дэйве. Форт заметил, что сын стал больше и лучше говорить. Он вообще ожил: ему этот летний отдых пошёл на пользу.
— А ты что здесь делал? — полюбопытствовала Кайли.
— Да как всегда, будто не знаешь, — отмахнулся Форт. Настроение его разом упало. — Я не смогу надолго здесь с вами остаться. Завтра уже вернусь в Саванну. У меня есть там работа, которую надо закончить.
И он даже не солгал, вовремя вспомнив о незаконченном портрете Эми.
Остаток вечера прошёл на ура. Дэйв, правда, устал после переезда и скоро уснул. Кайли же сегодня радовала приятным расположением духа. Они весьма мило побеседовали о том о сём и разошлись ближе к полуночи.
На следующий день, однако, всё было уже не так сладко да гладко. Форта разбудил громкий крик над ухом:
— Изменник! Чёртов обманщик! Работал он! Как же! Завёл себе шлюху, не погнушался в нашем доме с ней жить, а теперь от сына бежишь к ней! Ты жалок!
Форт вздохнул. Как ни скрывал он, а Кайли всё пронюхала.
— А я-то думаю, чего ты такой подозрительный весь. Так и знала, что-то скрываешь! Как ты мог, а? Под носом у сына? Как ты мог?!
— Хватит верещать, Дэйва разбудишь.
— Не разбужу! — ещё громче заорала Кайли. — Проваливай к своей уродской любовнице!!! Чтоб я тебя больше не видела здесь! Проваливай ко всем чертям!
Она начала стягивать его с кровати. Форт зло отмахнулся.
— Спасибо мисс Пир, что открыла мне глаза! Я поверить не могу, — бушевала она, — как ты после этой измены смеешь показываться мне на глаза! Вон отсюда, грязный ублюдок!
Форт стремительно поднялся, схватил Кайли, посадил её на кровать и грозно навис над ней.
— Не строй из себя святошу, — прорычал он. — Ты изменяешь мне направо и налево, не тебе требовать моей верности. И не смей называть её шлюхой — это звание целиком твоё.
Кайли набрала побольше воздуха в грудь, и Форт понял, что сейчас последует ещё одна более яростная и громкая тирада, полная возмущений и обвинений.
— Про сына мне говоришь, как я мог, спрашиваешь, — прервал он её. — Как ты могла дурь принимать под носом у Дэйва? А? Отвечай!
— Ничего подобного!
— Морфин в аптечке откуда взялся? — наседал Форт.
— Это… он остался! Он давно там лежит. Я забываю его выбросить.
Кайли говорила всё тем же независимым тоном, но гораздо тише — верный признак того, что лгала.
— Не ври. Стыдись. Ты — мать.
— А ты — отец! — вновь повысила голос Кайли.
Форт нашёл последнее высказывание справедливым, поэтому ничего не ответил.
— Заткнись, Кайли, и вспомни о Дэйве. Он может всё слышать.
— Пусть знает, какой его отец скотина!