Вечно
Шрифт:
– Может быть, но кто-то должен ему рассказать, – не уступал Коррадо. – Будет лучше, если ему расскажешь ты, а не Сал и его люди.
Винсент шагнул к дверному проему.
– О чем ты не могла мне рассказать?
– Кармин очень беспокоился. Точнее, он и сейчас беспокоится. Он не мог сидеть на месте, а я не знала, что делать. Я подозревала об его намерениях, но я не могла запретить ему это сделать. Я даже не знала, имею ли я право ему это запрещать. Он – взрослый человек, и Маура ни за что не пожелала бы этого для
Она говорила торопливо и сбивчиво, но Винсент уловил главное.
– Даже не смей говорить мне, что он…
Увидев, что Селия кивнула, Винсент резко замолчал.
– Он не мог пойти к ним после всего, что я сделал для того, чтобы уберечь его от этого.
– Но он сделал это.
– Ты ошибаешься! Он не настолько глуп, Селия!
Глаза Селии наполнились слезами.
– Я не ошибаюсь.
– Значит, ты что-то неправильно поняла.
– Нет, – сказала Селия. – Джованни приезжал вместе с ним.
– Джованни? Это какая-то шутка? Если он забрал моего сына…
– Винсент, – резко перебил его Коррадо. – Следи за словами. Ты знаешь, что существуют вещи, которые мы, придерживаясь кодекса чести, не можем и не должны говорить. Сейчас ты опасно близок к тому, чтобы сказать то, о чем впоследствии будешь жалеть.
– Номы говорим о Кармине! О моем сыне!
– Да, он сделал свой выбор. Теперь это и его жизнь, и ты не сможешь ничего сделать для того, чтобы изменить этот факт.
– Должен быть какой-то выход.
– Но его нет, – сказал Коррадо. – Что сделано, то сделано. Прими это.
– Я не могу! – воскликнул Винсент. – Я не могу принять это! Эта жизнь не для Кармина! Он слишком молод и импульсивен. Он ставит крест на своей жизни и зачем, Коррадо? Ради чего?
– Ради нее, – ответил Коррадо, с удивлением смотря на Винсента. – Как быстро ты все забыл, Винсент. Когда-то и ты был точно таким же восемнадцатилетним парнем, обратившимся в организацию для того, чтобы спасти любимую девушку. Возможно, тебе претит то, во что превратилась твоя жизнь, но я знаю, что не жалеешь о решении спасти Мауру.
– Но я не спас ее! Она мертва, и если бы я держался подальше от всего этого, то она была бы…
– Что? – перебил его Коррадо. – Она была бы жива? Да ты и сам в это не веришь! Она все равно бы погибла, но умерла бы она в неволе. Ты подарил ей шанс. Ее жизнь была короткой, с этим невозможно спорить, но дело было не в тебе и не в организации. Маура пожертвовала собой. Ты считаешь, что твой сын очень похож на тебя, но ты не осознаешь того, что он похож и на свою мать. И в принятом им решении нет ни капли подростковой наивности.
– Ты ошибаешься. Я не спас Мауру. Я так и не дал ей того, в чем она нуждалась больше всего – я не дал ей свободы. Я должен был освободить ее от себя.
– Se ami una cosa, lasciala andare, – Коррадо сухо рассмеялся. – Если любишь – отпусти, верно? Ты всегда слишком сильно вдавался в философские размышления. Что это вообще такое, Винсент? Что такое свобода?
Зазвонивший в кабинете телефон лишил Винсента возможности ответить. Сняв трубку, Коррадо ответил на звонок.
– Моретти, – он сделал паузу. – Да, все в порядке. Мы приедем.
Винсент вздохнул, когда Коррадо положил трубку.
– Сальваторе.
– Он хочет видеть нас.
– Где мой сын? – спросил Винсент, пытаясь обуздать свой гнев.
Селия стояла в стороне, обхватив себя руками.
– Я не видела его несколько дней.
– Дней?
– Он приезжал сюда вместе с Джованни, что-то искал. Не знаю, что они планировали найти, учитывая то, что при обыске у нас конфисковали практически все. Он сказал, что позвонит и все объяснит, когда у него появится возможность, но он так и не позвонил.
Винсент нахмурился.
– Чип заработал?
– Сомневаюсь, – ответила Селия. – Я знаю, что этим занимался Дом.
Винсент покачал головой.
– Кармин с головой увяз во всем этом. Он понятия не имеет, что делает. Он выроет себе могилу.
– Будем надеяться, что ты ошибаешься, – сказал Коррадо. – Надеюсь, он отдает себе отчет в том, против чего идет, потому что у нас мало времени. Сколько у тебя осталось времени до того, как они подключат тебя к системе мониторинга?
– Сорок восемь часов.
У Винсента было два дня того, как к его лодыжке прикрепят отслеживающее устройство. Это нельзя было назвать ни домашним арестом с комендантским часом, ни ограничением перемещений. Это была мера предосторожности, позволяющая убедиться в том, что он не попытается скрыться. Еще это означало, что теперь государственные органы юстиции могли отслеживать его перемещения и приобщать к делу новые факты в том случае, если он появится в тех местах, в которых его быть совершенно определенно не должно. Кроме того, Винсент понимал, что наличие у него отслеживающего устройство могло дискриминировать тех, с кем он общался, что ставило его в сложную ситуацию с организацией и ее членами.
– Что ж, полагаю, это означает, что в запасе у нас имеется сорок восемь часов, – подытожил Коррадо, взяв ключи. – Давай уже покончим с этим.
Коррадо направился к двери, но Селия остановила его, взяв за руку.
– Мне нравится, когда ты дома, поэтому будь добр вернуться.
Винсент отвернулся, не желая нарушать момент, когда Коррадо провел рукой по ее щеке.
– Я всегда возвращаюсь, – сказал Коррадо.
После того, как Коррадо покинул кабинет, Винсент развернулся к своей сестре, замечая застывшую на ее лице грусть.