Вечно
Шрифт:
Эти слова удивили Хейвен.
– Вашей жене?
– Да, моей жене, – сказал он. – Ты бы и её не вспомнила.
– Простите, сэр.
– Нет нужды в извинениях. Я всего лишь полюбопытствовал, – сказал он. – Я позвал тебя сюда по причине того, что у меня кое-что для тебя есть.
Открыв ящик стола, он достал из него фотографию и положил ее перед Хейвен.
– Несколько недель назад, занимаясь делами, я увидел твою мать и сделал фотографию.
Хейвен подняла фотографию дрожащей рукой, теряя самообладание. Слезы стекали
– Спасибо, что показали ее мне.
– Не за что. Я позвал тебя сюда только для этого, поэтому ты можешь снова присоединиться к празднованию, – она поднялась на ноги, и, бросив на фотографию еще один взгляд, протянула ее Винсенту. Он покачал головой. – Оставь ее себе. Именно для этого Селия подарила тебе рамку.
* * *
Выйдя из душа и обернув вокруг бедер полотенце, Кармин удивился, увидев сидящую на краю его кровати Хейвен. Она крепко держала в руках фотографию, сосредоточив на ней все свое внимание.
– Что там такое?
Она подняла голову, посмотрев на него. Ее глаза покраснели.
– Моя мама.
Кармина охватил сильный страх.
– Твоя мама? С ней что-то случилось?
– Нет, просто ее фотография. Твой отец дал ее мне.
Он провел рукой по своим влажным волосам, проходя к комоду для того, чтобы достать боксеры.
– Это было очень любезно с его стороны.
– Да.
Одевшись, он сел рядом с ней. Он потянулся к фотографии, но в ответ она рефлекторно вцепилась в нее еще крепче.
– Я всего лишь взгляну, колибри. Я верну ее тебе.
Хейвен робко улыбнулась, протягивая фотографию Кармину.
Он увидел на фотографии очень худую женщину с короткими волосами на фоне большого деревянного дома. Рядом с ним на фото расположились ряды старых конюшен, а чуть поодаль – теплица и небольшие сараи.
Хейвен опустила голову на плечо Кармина.
– Теперь ты знаешь, где я жила.
– Поверить не могу, что они заставляли тебя спать на улице.
– Это не так уж и плохо.
– Не так уж и плохо? В жизни существует гораздо большее, чем «не такие уж и плохие» условия выживания. А как же счастье?
– Счастье – это хорошее здоровье и плохая память.
Кармин нахмурился.
– Чего?
– Это слова Альберта Швейцера.
Он закатил глаза.
– Ты слишком умна. Горе от ума.
– Спасибо, – сказала она искренне. – Никто и никогда еще не называл меня умной.
– Prego.
Она только лишь уставилась на него.
– Prego? Соус для спагетти?
Кармин усмехнулся.
– Да, это марка соуса, но по-итальянски это значит «не за что».
– О, – она снова сосредоточила свое внимание на фотографии. – Кармин, почему у тебя нет маминой фотографии?
– Есть, но них тяжеловато постоянно смотреть. Поищу на днях, чтобы ты смогла на нее посмотреть.
Хейвен улыбнулась.
–
– Разумеется, – сказал он игриво. – Она же родила меня.
* * *
Посидев немного в тишине, Винсент снова открыл ящик своего стола. Отодвинув в сторону несколько вещей, он достал лежавшую под ними фотографию. Он хранил ее там уже много лет, края фотографии затерлись, а само изображение выцвело, несмотря на то, что очень редко видело свет.
Посмотрев на фотографию своей жены, он почувствовал пронзившую его грудь боль. Ему так сильно хотелось, чтобы она была рядом с ним, потому что только ей удалось бы направить его действия. Она бы нашла правильные слова, отыскала бы способ все исправить. У Мауры всегда были ответы – пусть и не всегда те, которые Винсенту хотелось бы слышать.
Он выудил из-под рубашки цепочку, которая висела у него на шее, и начал рассеянно теребить пальцами надетое на цепочку золотое кольцо. Оно было точно таким же, как и то, что он по-прежнему носил на пальце. Он никогда не осмеливался его снимать.
В дверь кабинета снова постучались, на сей раз гораздо сильнее. Дверь распахнулась, лишив Винсента возможности произнести хоть слово, и в кабинет зашел Кармин, держащий в руках продолговатую коробку.
Винсент заправил цепочку с кольцом обратно под рубашку и опустил фото в ящик. Он сделал замечание своему сыну, но его слова прозвучали достаточно вяло.
– Не следует входить в мой кабинет без разрешения, Кармин.
– Почему? Пытаешься что-то спрятать? – спросил он. – Я думал, у нас нет секретов.
– Полагаю, у меня не больше секретов, чем у тебя, сын, – Кармин уставился на него, на его лице промелькнула паника. В последнее время Винсент часто замечал подобное. – Присядешь?
Поставив коробку на стол, Кармин сел напротив отца.
– Это подарок для меня? – спросил Винсент.
– Ты на самом деле думал, что я ничего не подарю тебе на Рождество? Я полагал, что ты куда лучше меня знаешь.
– Я тебя знаю, – ответил он, открывая коробку. Он улыбнулся, увидев винтовку M1 Garand. – Чем это я заслужил такой подарок?
Кармин рассмеялся.
– Никто не говорил, что ты его заслужил.
– Что ж, в любом случае, спасибо, – сказал Винсент. – Где ты ее приобрел?
Его интересовали связи сына, поскольку в подобных вопросах он никогда не пользовался ни его помощью, ни обычными источниками. Винсента пугало то, что его младший сын уже успел настолько глубоко увязнуть в этой жизни, что мог без особых проблем достать подобное оружие. Винсент желал для него большего. Он знал, что Сальваторе возлагает большие надежды на то, что Кармин присоединится к нему в Чикаго, и Винсент понимал, что кривит душой, не желая того, чтобы это произошло, но мысль о том, что его сын пойдет по его стопам, вызывала у него отвращение.