Вечное лето 2.0
Шрифт:
Тоска
В один из дней тоска вернулась, накатила как волна и поглотила Митьку целиком. Такая жуткая, что хоть волком вой. Сам не понимал, откуда она взялась, но играть с ребятами не хотелось. Сославшись на головную боль, вернулся домой, зашёл на кухню и увидел, что бабушка лепит вареники. Волосы забраны под косынку – всегда, когда она долго готовит.
– Кушать будешь? Накладывай, одна порция готова. Сейчас ещё на завтра налеплю. Может быть, с творогом сделать или с капустой? – предложила бабушка.
– Фу, с капустой. Не люблю капусту, – заупрямился Митька.
– Она полезная, творог тоже. В нём кальций. Нельзя же постоянно только тесто с вишней лопать. – Вероника Львовна говорила серьёзно, но улыбалась.
– А если очень хочется? – ему нравилось стоять на своём, знал, что если бабушка в хорошем настроении, обязательно сдастся.
– Ладно, горе луковое, – она шумно вздохнула, сразу понятно – играет и не скрывает, – но в следующий раз – обязательно с творогом.
– Ба, а мама меня любит? – Мальчишка смотрел в окно и лениво ковырялся в тарелке.
– Митька, что за вопросы? – удивилась бабушка. – Конечно любит! Каждая мать любит своего ребёнка. Ешь давай.
– Неправда, – возразил внук. – Луша сказал, что кукушки бросают птенцов, чтобы их воспитывали другие птицы.
Всё замерло – казалось, даже волны забыли шуметь.
– И где он этого понахватался? Скажет твой Луша. То про птиц, а не про людей, природа у них такая. – она всё пыталась убрать прядь, которая выбилась из-под косынки. – А ты не смей мою дочь с кукушкой сравнивать, получается – камень и в мой огород. – В голосе была сталь.
– Почему? – Митька удивился, что бабушка обиделась.
– Получается ведь, что я её как-то не так воспитала? – Вероника Львовна раздражённо сдернула платок.
– Нет, ба, ты у меня самая лучшая и заботливая, – попытался заверить её Митька.
– А этого, видимо, у Севки понабрался? Тоже решил подлизой стать?
– Мне кажется, что я не нужен маме и папе. Друг другу они нужны, а я им нет. Может, я плохой сын? – она хотела что-то возразить, но внук не давал ей вставить и слова: – У меня ведь раньше тройки были, помнишь? Были, и много, даже по пению. Игрушки не всегда убирал. Папа тогда на маленького солдатика наступил, так кричал – думал, всё.
– Что всё? – испугалась бабушка.
– Выкинет всё. Он пообещал, что если ещё раз будет на полу валяться, не увижу больше. Ба, а помнишь, я слопал все конфеты на первое сентября, хоть и знал, что мне нельзя, и сыпь пошла? А я не сознался. Тогда полкило «Метелицы» съел – приторно, невкусно, но я ел и ел. Не мог остановиться. Никого не угостил, хотя должен был принести в школу в честь дня рождения. Решил, а почему я должен их угощать? Подумал, никто меня не поздравил, подарков не подарил, а я им вкусные конфетки за просто так?! Вот уж фигушки. Мама расстроилась, когда я весь пятнами пошёл, живот крутило, пришлось скорую вызывать. В больницу положили. «Продлил каникулы на недельку», – говорил папа. Мама всё злилась, допытывала, что съел и сколько. Как меня любить, раз я болезненный и глупый, знал ведь, что нельзя мне эти конфеты, тем более столько. Так и сказала тёте по телефону: «Глупыш, что-то съел с шоколадом, и вот опять! Что делать с этим врунишкой – ума не приложу». Думала, что я не слышал. Знаю, ты скажешь, что подслушивать нехорошо. Получается, я дважды плохой? – Митька чуть не плакал, думал: "Может, и правда мама не приезжает, потому что я плохой". Бабушка посмотрела на него ласково и внимательно, не попыталась переубедить, не было у неё ответов на все его вопросы. – Я больше не буду так, с конфетами, ведь не знал, что могу умереть. – И шёпотом добавил: – Задохнуться. Мама сказала – может быть отёк Свинки.
– Квинке, – машинально поправила Вероника Львовна.
– Ба, я не хочу умирать, я ещё маленький. Севка вон тоже задыхался, и его сюда привезли. Тут дышится легче, правда? Мне очень хорошо, что я бы тоже остался здесь. Давай останемся, тебе же тоже тут нравится? Ба, давай, а?
Вечером тоска отпустила Митьку – так же неожиданно, как и накатила. В очередной раз ребята ужинали на пляже. Костёр стал неотъемлемой частью вечерних посиделок. Севкин папа приходил с работы, переодевался в домашнее и шёл разводить его. Дядя был настолько увлечён процессом – казалось, что ему самому нравится. Вспоминал себя в детстве? Митька заметил, что шум моря для него звучит фоном, но всё же успокаивает. Когда все замолкают и слушают, как потрескивают поленья, тишина мягкая, уютная. Что может быть лучше, чем когда рядом с тобой люди, с которыми даже молчать – одно удовольствие? Тинка рассказывала очередную историю, Митька пытался сделать снимок Севкиного замка, который они построили днём. В этом свете он был ещё красивее. Мальчишка крутил что-то в настройках фотоаппарата и почти не слышал, о чём говорит Тинка, выхватил лишь последнюю фразу, эхом отразившуюся от притихших волн.
– Завтра его сороковой день рождения, – закончила она и отложила блокнот в сторону.
– Страшная история, жуть. – Севка наконец-то был доволен. Ужастики он любил больше всего.
– Теперь боязно домой возвращаться, – прошептала Тинка.
– Сама написала и сама испугалась? – усмехнулся Севка.
– Не бойся, я провожу тебя домой, нам же в одну сторону, – успокоил Луша.
– День рождения, – произнёс Митька. – Скоро и у меня ведь день рождения. Завтра!
Все посмотрели на него. Шутит? Но зачем шутить такими вещами?
– О, действительно завтра, – вспомнил Севка и обрадовался: – Давай у нас отпразднуем. Мама будет не против, попросим приготовить самый вкусный муравейник. – облизнулся и погладил себя по животу. – Тебе ведь его можно, да?
– Можно, мне только шоколадный нельзя, – напомнил Митька.
– Давайте нарядимся пиратами, – предложил Севка, – у меня есть повязки, шляпы и специальные маркеры, которыми можно нарисовать усы.
– И мне можно быть пиратом? – робко спросила Тинка.
– Главное – платье не надевай, – разрешил Севка, – иначе какой же это пират получается.
– А у меня и нет платьев, – пожала она плечами. – Надо не забыть про свечки для торта, сколько тебе исполняется?
– Тринадцать… – как-то неуверенно произнёс Митька.
– Ой, надеюсь, клоунов не будет? Не люблю их, – уточнила Тинка.
– Боишься? – спросил Севка.
– Чего их бояться? Воспоминания нехорошие. Несколько лет назад приходил ненастоящий Дед Мороз, а весной изображал клоуна. Жутко неприятный тип, постоянно пытался меня пощекотать и ущипнуть. Гадость… – девчонка передёрнула плечами. – Он должен был надувать шарики, чтобы потом делать из них животных, а все полопались. Хорошо хоть следующий мой день рождения праздновали в ресторане. Скука смертная, зато без него.
Весь вечер они планировали, как провести праздник. Митька поддался радостным хлопотам, забыв, как сильно скучает по маме.
День рождения
Митька проснулся от радостного возбуждения. Он знал, что бабушка и тётя наверняка уже украсили гостиную, по запахам понял, что приготовили много вкусностей. Такое счастье – день рождения в тринадцать лет! Не задумываешься, что ждёт впереди, – лето кажется бесконечным, новые друзья – самыми лучшими. Закрутилось, завертелось. Уселись в гостиной, именинника, посадили во главу стола. Все блюда не влезли, закуски и фрукты лежали на журнальном столике. Когда успели столько наготовить? Их банда, как и предлагал Севка, нарядилась пиратами. Митька улыбался, глядя на Лушу с размазанным усом и Тинку, которая всё время поправляла шляпу, съезжающую на глаза. Один брат сидел довольный собой и походил на Джека Воробья. На капитана Джека Воробья.