Вечное пламя
Шрифт:
– Ага… Ага… – Жора натянуто улыбнулся и повторил: – Вот те раз…
А потом начался какой-то кошмар. Где-то впереди загрохотали пушки, щедро расходуя боекомплект. Жорин отряд погнали куда-то к черту на кулички, бегом, они вышли в поле. Потом приказали залечь. Артиллерийская канонада осталась позади и справа. А где-то впереди были немцы.
От бойца к бойцу передавались гранаты. Отрядный пулеметчик выставил перед собой трофейный «MG», скинул пилотку и надел каску.
И тут ахнуло так, что земля подпрыгнула под лежащими солдатами. Позади красноармейцев полыхнуло дымным огнем. Свистнули осколки.
И еще раз! И еще!
Немцы, не ожидая атаки в тыл, били наобум, стараясь нащупать артиллерию противника. Заткнуть, остановить.
– Вперед! Вперед! – Первым, задирая вверх руку с пистолетом, вскинулся командир.
И все побежали.
И обалдевший, перепуганный Жора, выпучив глаза и раззявив рот в каком-то немыслимом вопле, кинулся вперед, не разбирая дороги, только бы держаться за спинами в гимнастерках, только бы не упасть!
Застрочил пулемет. Впереди страшно и грозно вздыбилась земля, и неведомая сила рванула командира поперек, разбрызгивая красное. Он захлебнулся криком, споткнулся и рухнул в траву. Жора успел разглядеть и запомнить искаженное лицо.
Красноармейцы бежали вперед, стреляли на ходу, никуда особо не целясь, просто создавая перед собой свинцовый заслон. И теперь уже сержант – Жора даже вспомнил его имя – Сергей – орал надсадно: «Вперед! Вперед!»
Впереди застрочил пулемет, и все упали в землю носом. Над головой свистнуло – так близко, что показалось, будто ветерок от пули тронул волосы.
– Перебежками вперед! – закричал сержант.
Кто-то поднялся, пробежал пару метров, ткнулся лицом в траву. Тут же застрекотал пулемет. Затих. Тотчас вскочил еще один боец. Но не успел…
«Тах-тах-тах…»
Солдат упал, захлебываясь кровью.
– Соломатин! – орал сержант совсем рядом с Жорой. – Соломатин! Сюда давай, сюда!
Впереди снова заговорили пушки. Грохнуло раз, два… Жора сжался, но взрывов не последовало. Он поднял голову и увидел, как на небо из-за горизонта выползает огромная, жирная черная туча. Гроза.
– По-пластунски! Вперед! – крикнул сержант. – Соломатин! Заткни эту точку перед нами! Заткни ее, понял?!
Пулеметчик подполз к мертвому красноармейцу, выставил вперед ствол, чуть приподнялся и дал длинную очередь. С той стороны ответили, но неуверенно. Очередь прошла далеко стороной. А Соломатин начал бить, коротко и зло.
– Пошли! – Сержант как на беговой рванулся вперед.
И Жора снова побежал, путаясь в траве, спотыкаясь и глядя в пятнистые от пота спины.
Бежать, бежать!!! На какой-то момент показалось, что судьба все решила за него. Выбор сделан, пути назад нет. Остается только рваться вперед! Да черт с ними, с немцами!
И тут кто-то слева закричал страшное:
– Танки!
Впереди, словно чудовища, выбрасывая из-под гусениц дерн, взревывая моторами, возникли стальные коробочки. Одна, две, десять, двадцать… Почти сотня бронированных машин! И все, все до единой целятся огромными пушками точно Жоре в лоб!!!
Он заверещал, земля ушла из-под ног. Винтовка улетела в сторону, бывший полицай провалился в воронку, где вжался в землю, которая мелко тряслась от тяжелых, многотонных монстров, двигающихся по ней.
Идти вперед было страшно. Но надо было идти. Не потому, что наступление и прорыв, пес с ним, потому что там немцы. Истинные хозяева этих полей. Сильные… А Жора сможет, ох как сможет им послужить! Вот он, выбор! Вот она, судьба!
Но там… в лагере…
Жора взвыл, обхватил голову руками, чувствуя, как рвется напополам что-то внутри, как дрожит и бьется… душа?
Вокруг грохотало. Кто-то кричал. Один раз взрывом в окоп зашвырнуло оторванную руку.
Но Жоре было не до того.
Впервые в жизни он не знал, что делать.
Нет, у него были женщины. Некоторые приходили к нему сами, некоторых он брал силой. За свою жизнь Жора успел насмотреться на задранные бабьи подолы. Но в этот раз… было что-то очень-очень особое. Дурное! Жора страстно, до зубовной дрожи, до спазмов внизу живота хотел эту чертову медсестричку! От одной мысли о ее теле рот наполнялся вязкой слюной, в паху тяжелело, а ноги делались ватными. Это невероятное, сумасшедшее наваждение перебивало все. Страх смерти, жажду наживы, власти! Только бы дотянуться, сжать, сорвать ненужные тряпки, кинуть в траву…
– Баба ведь! – завыл Жора. – Баба! Чего ты ухватился за нее?! – Он в отчаянии обхватил голову руками. – Помну сучку – и к немцам… И к немцам…
Бывший полицай собрался, нашел винтовку, загребая землю ногами, поднялся повыше, выглянул.
Прямо в лицо ему смотрели мертвые глаза пулеметчика.
Жора вздрогнул, подтянулся непослушными руками. Впереди взрывом вывернуло целый пласт земли, за этой горкой можно было спрятаться. Что Жора и сделал. Где-то слева дымились танки. Штук пять точно. Однако основная масса двигалась вперед, тесня партизан к лесу, загоняя назад. А следом за танками шла гроза. Воздух уже наполнился тяжелой, густой влагой. Небеса рычали, то и дело проскакивала молния. Стало темно.
Жора прищурился. Ему показалось, что вслед за танками идут по полю люди в черной диковинной форме. Шпарят в рост, не прячась от огрызающихся партизан.
Морок, что ли?
Сверкнула молния…
Нет. Показалось.
Жора пригнулся и, закинув винтовку за спину, кинулся, петляя заячьими зигзагами, к спасительному лесу.
Попытка прорыва линии фронта, предпринятая сводной партизанской дивизией генерала Болдина 5 июля 1941 года, почти удалась. Однако немецкое командование успело перебросить в район боевых действий 80 танков и некоторые элитные части.
Опрокинутые отряды партизан были вынуждены отходить в лес малыми группами.
58
В лазарет несли и несли раненых. Наскоро перебинтованных, стонущих, умирающих. И каждое мгновение было наполнено чужой болью, страхом.
Приносили тяжелых, легкие шли сами. Лиза металась между ними, от одного к другому. Крики, стоны, кровь, грязь.
В какой-то момент она вдруг сообразила, что бинтует голову мертвеца. Не выдержал…
– Колька! – крикнула Лиза. – Эти бинты в стирку! Скажи ребятам, чтобы унесли…