Вечное пламя
Шрифт:
Но его никто не спросил.
– Товарищи! – вдруг взвизгнул Жора. – Товарищи!
Верховцев на миг замолчал. Серые, холодные глаза остановились на полицае, и тот, не найдя лучших слов, закричал:
– Я жить хочу!
– Будем считать, что последнее слово осужденный сказал, – кивнул Верховцев.
Жора хотел было возразить. Он только начал! Он хотел…
Солдат, что стоял чуть слева и сзади, ударом ноги выбил березовый чурбак из-под ног полицая.
«Я не сказал! Не сказал! – билось в голове
Но горло жестко стянуло. Он почувствовал, как глаза вылезают из орбит и в груди все рвется. Лопается! А солнечный свет меркнет… меркнет…
– Плохо работаете, товарищ Верховцев, – Болдин поправил портупею. Скрипнули ремни. – В нашем расположении был враг. И вы его прошляпили.
– Виноват, товарищ генерал.
Болдин кивнул:
– Виноваты.
– Я готов понести любое…
– Знаю, – генерал махнул рукой. – Знаю, что готовы. Только мне нужно другое. Чтобы ни одна сволочь больше не просунула свой нос!..
Верховцев стоял, вытянувшись в струну, чувствуя, как по спине пробегают совершенно невоенные мурашки. Генерал не кричал, не ругался, но говорил так, что волосы на голове шевелились.
– А к лазарету приставить солдат и наладить пересменку.
– Так точно. А с парнишкой что делать?
– С Николаем? – Болдин кашлянул. – Сначала всыпать как следует за то, что сразу не рассказал, а в рыцаря решил поиграть. А потом поощрить. Сгущенки ему выдай. И тушенки. В общем, придумай, по ситуации.
Генерал развернулся и пошел в сторону штабной палатки. Верховцев двинулся следом.
– Нужно ускорить процедуру сворачивания лагеря. Я опасаюсь, что немцы нас просто так не оставят. Нужно сделать так, чтобы мы могли сняться в любой момент. В конце концов, то, что не можем быстро свернуть, придется бросить. Добудем новое. Нужно, чтобы каждый точно знал, что он будет делать, что брать, когда прозвучит команда к сборам.
– Самая главная проблема – это раненые.
– Понесем. Очень осторожно понесем. Нам надо двигаться вдоль фронта, чтобы найти удачное место для прорыва. А это потребует времени. Разведка что-нибудь принесла?
– Скоро должны вернуться…
– Хорошо. – Болдин остановился, повернулся к Верховцеву. – И постарайтесь, постарайтесь! Что б больше ни один гад!..
Верховцев понял, что отвечать не нужно.
Генерал круто развернулся и вошел в палатку.
67
Болдин вертел в руках черную нашивку со странной закорючкой, вышитой серебром.
– Так, значит, до того, как немцы атаковали, вы ничего не видели и не подозревали об их присутствии?
– Так точно, товарищ генерал, – ответил Велицкий. Он уже не один раз пересказал всю историю группы Викерса и порядком устал.
– Вы расскажите… – генерал задумался, подыскивая слова. – Как вы все это видели. Не как должно быть, это я уже слышал. Про маскировку, про действия командира… А, так сказать, субъективно. Можете?
Велицкий немного помялся, потом ответил:
– Я постараюсь, товарищ генерал. Странная просто история какая-то.
– Понимаю. Затем и спрашиваю, чтобы понять.
– В общем, немцы выскочили на нас как из воздуха. Вот вроде бы их нет, а вот они уже совсем рядом. И деревенька-то сгоревшая, пустая. Стен осталось раз-два и обчелся. Спрятаться негде. Если бы не товарищ старший лейтенант, они бы нас поубивали всех. Точно.
– А что сделал товарищ Викерс?
– Он первым увидел противника и открыл огонь. Странно только, что он так долго жил, голову разбил страшно. Его первым с ног сбили. Но он вроде как поднялся…
– С пробитой головой?
– Да, – Велицкий снова замялся. – Я ж говорю, все очень странно.
– Так, хорошо. А что еще показалось вам необычным?
– Ну, немцы не стреляли.
– Они были без оружия?
– Да. Что тоже странно, где ж видано, чтобы в бой без оружия ходить?
– Ну, предположить можно. Разведка, взятие языка. Есть ситуации…
– Нет. Не похоже на разведку… Да и чего им таиться?
– У них были ножи?
– Да… – Но по лицу Велицкого Болдин понял, что тот говорит не все.
– Поясните.
– Вроде бы как… странные такие перчатки…
Велицкий чувствовал себя полным идиотом. Подобные истории рассказывать не в генеральской палатке, а где-нибудь у костра, ночью, где байки травят. Да и то засмеют.
– Перчатки?
– Да. С такими ножами.
– Вы хотите сказать, что у них были когти?
– Да ну, товарищ генерал, разве могут быть у человека такие когти? Просто перчатки хитрые, да и все.
– Нет, товарищ Велицкий, как раз перчатка с ножиками – это абсурд. Представьте на досуге. Неудобно, все равно что карандаши к пальцам привязать. Лучше способа пальцы себе сломать и не придумаешь… – Болдин вдруг запнулся. Замолк.
– Так что же? Какие ж когти?.. У людей не бывает такого.
– Ну… да, может быть, вы и правы. Я подумаю… – Генерал ответил невпопад, но потом собрался: – А что же вы не стреляли?
– Стреляли! И товарищ старший лейтенант тоже стрелял.
– И?..
– Да тоже ерунда получилась. Я в одного пуль пять всадил. Все равно пер на меня.
– Не дошел? – ухмыльнулся Болдин.
– Нет. Я его на штык надел.
– Сколько их было?
– Около десятка.
– Почему около?
– Ну, убитых было семеро. Но кто-то явно ушел. Я видел, как они… вроде как исчезли. – Велицкий тяжело вздохнул и решил, что пора переходить на накатанную колею. – Я считаю, товарищ генерал, что это был особый вид маскировки. Какой-то новый тип.