Вечное Пламя

Иган Грег

– Значит, нам может потребоваться не препарат, а что-то другое, – осмелился предположить Карло.

– Мы знаем, как подавить квадратомию, – сказал Тоско. – Может, решение и не такое приятное, как нам бы хотелось –

– Или не такое надежное, – перебил его Карло.

– Оно неидеально, – согласился Тоско. – Но идеального лечения не существует. Способность приносить четверых детей при обычных условиях – неотъемлемое свойство женского организма. Любое вмешательство в настолько фундаментальный процесс по определению наносит вред их здоровью.

– Холин тоже неидеален, – возразил Карло, – но разве он приносит какой-то вред или заставляет людей мучаться?

– Задерживать размножение – это не то же самое, что влиять на его результат.

Доводов против этого у Карло не было, однако согласиться с более громким заявлением он тоже не мог.

– Способность к дихотомии – тоже неотъемлемое свойство женского организма. Вполне логично, что в обычных условиях ее инициирует голод; вопрос в том, каков механизм этой инициации? Если бы нам удалось достичь детального понимания этого процесса, разве мы не смогли бы надавить на тот же самый рычаг в обход обычных предпосылок?

– У наших тел нет никаких готовых рычагов, – сказал в ответ Тоско. – Если ты не собираешься решать проблему, перебирая взятые наугад препараты, то с чего ты начнешь?

Карло замешкался, но теперь преуменьшать свои планы не было никакого смысла.

– Я хочу как можно тщательнее изучить весь процесс деления. Раскрыть его механизм для дихотомических и квадратомических видов – вплоть до уровня передачи сигналов – а затем найти наиболее безопасную и эффективную точку, в которой на него можно было бы повлиять.

Тоско иронично прожужжал.

– Это довольно громкие слова. Думаешь, справиться с этим будет проще, чем поднять урожаи пшеницы?

– Вероятно, нет, – согласился Карло. – Но успех в этом деле принесет гораздо большую пользу.

– Покидая нас, – напомнил ему Тоско, – ты сказал мне, что собираешься удвоить норму пшеницы, а затем отойти от дел и заняться воспитанием детей.

Карло поморщился. Если бы его труд принес хоть какие-то реальные плоды, его юношеское бахвальство не выглядело бы столь самонадеянным, но все равно бы никоим образом не искупило амбиций, направленных на ложную цель. – А если бы кому-то удалось достичь цели – что бы тогда произошло? – спросил он. – Избыток бы продержался одно-два поколения, после чего разросшееся население превысило бы прирост урожая. В действительности нам нужна стабильность. Если я правильно понял историю, на момент запуска на Бесподобной было так много женщин, которые бежали от своих семей, не считавшихся с их мнением, и были готовы умереть бездетными, что в умах людей, по-видимому, сложилось впечатление, будто это поможет уравновесить численность населения: на каждую женщину, родившую четверых детей, будет приходиться другая женщина, которая по собственной воле осталась бездетной. Но теперь это уже не часть нашей культуры.

– Верно. – Тоско смерил его недоуменным взглядом, но не высказал то, что, по мнению Карло, было у него на уме: Теперь культура требует смириться с голоданием среди женщин. Ведь это неплохо помогает, так почему бы не оставить все как есть?

– Позволь мне попробовать, – умоляющим тоном произнес Карло. В отсутствие других вариантов он мог бы работать и самостоятельно, но все будет проще, если ему удастся заручиться поддержкой бывшего наставника и его команды. – Чем мы рискуем в худшем случае? Получить какие-нибудь бесполезные знания о репродуктивном цикле полевок?

– В худшем случае, – сказал Тоско, – урожай не оправдает наших надежд, а ты начнешь жалеть о том, что отказался от своей последней работы. Но если ты действительно считаешь, что тебе хватит терпения дойти до конца –

– Я в этом уверен, – твердо заявил Карло.

Тоско, казалось, был настроен скептически, но продолжать спор больше не собирался.

– Как я могу отказать агроному, который готов сойти со своего пьедестала и вернуться к старым друзьям? – сказал он.

Теперь подошла очередь Карло совершить путешествие вниз по оси, чтобы встретиться со своей ко в новом доме, который она обустроила для себя. Большинство друзей говорили ему, что частично раздельное проживание – это худший из возможных вариантов, но он изучил данные последней переписи. Полностью раздельное проживание было неудачной идеей: женщины становились более подверженными риску спонтанного деления, и полностью исключить подобный исход не помогло бы никакое количество холина. Но жить вместе, откладывая момент продолжения рода при помощи одной лишь силы воли, было еще хуже; более половины зарегистрированных родов в подобных обстоятельствах происходили раньше запланированного срока. Хитрость заключалась в следующем: нужно было убедить тело своей ко в том, что ты не бросил ее на произвол судьбы – что если оно согласится повременить с родами, у детей будет опекун – и вместе с тем всеми силами стараться минимизировать риск преждевременного выполнения этого обещания.

Когда он добрался до ее квартиры, Карлы там не было. При свете мха вполне можно было сориентироваться, поэтому лампу он зажигать не стал. Карло захватил с собой четыре каравая для совместной трапезы – на ужин и завтрак; он сложил их в пустой буфет.

Проходя мимо входа в спальню, он увидел лишнее брезентовое покрывало, которое парило между полом и потолком, благодаря легкому восходящему потоку воздуха от системы охлаждения, который компенсировал слабую гравитацию.

Когда из коридора до него донесся резкий звук натянутой опорной веревки, Карло подошел ко входу и распахнул завесу. Увидев его, Карла взволнованно защебетала. – Приготовься услышать хорошие новости, – сказала она.

– Какие – ты выиграла место на Моските?

– Было бы здорово. – Она зашла в квартиру вслед за ним. – Но это даже лучше.

Карло зажег лампу в передней комнате, затем ухватился за веревку рядом с Карлой, пока она сама рассказывала про свой эксперимент с помутнением. Ей уже несчетное число раз доводилось освежать его туманные воспоминания о силе Нерео и загадках Ялды, поэтому он знал, что Карла простит его, даже если он не сможет сразу же осознать значимость этих результатов.

– Пять к четырем, – произнес он. – И что в этом такого особенного?

– Отношение небольших целых чисел – вряд ли простая случайность, – ответила Карла. – Если бы речь шла об отношении нескольких дюжин с чем-то к нескольким дюжинам плюс что-то еще, в этом не было бы никакого смысла, но наше соотношение – довольно веский довод в пользу того, что входящие в него числа скрываются в глубинах самой физики. Четыре единицы чего-то, затем пять единиц чего-то… эти переходы указывают на элементы некой последовательности.

Карло понимал физику только на языке геометрии; он начал изображать у себя на груди рельефные волнистые линии.

– То есть их можно нарисовать вот так, умещая в одном и том же интервале времени различное число колебаний?

– Нет, нет, нет! – с упреком возразила Карла. – Ты все сделал наоборот!

– А чем ошибка? – спросил он. – Разве отсюда не следует, что частоты относятся как четыре к пяти?

– Следует, – согласилась она. – Но сейчас я прорабатываю гипотезу, согласно которой частота уменьшается при увеличении соответствующего целого числа, а закономерность, которую ты только что описал, действует в противоположном направлении. В твоем случае при более высокой частоте – «частоте шесть», в инфракрасной части спектра – должен происходить еще один переход, после которого помутнение будет происходить с еще большей скоростью. Но проблема в том, что если бы эта скорость действительно изменялась таким образом, то зеркала Марцио приходилось бы полировать через каждые пару черед, а не раз в пару лет.