Вечность Эллы и Миши
Шрифт:
— Да, насчет той ночи в ресторане, я собиралась разыскать тебя и извиниться.
Его брови поднимаются со скептицизмом.
— Смешно, потому что такое впечатление, что ты избегала меня.
Я вздыхаю.
— Что так заметно?
Он качает головой.
— Элла, ты практически бежала прочь от меня, когда я окликнул тебя после занятия, но я просто хотел поговорить.
Я неровно выдыхаю, возясь с молнией на толстовке.
— Прости. Я просто не знала, что сказать. Он был пьян и расстроен
Он взглянул через плечо на Мишу, достающего насадку из бака, и Итана, который откопал газировку в холодильнике в задней части грузовика.
— Он кажется напряженным.
— В том то и дело. Он не такой, — говорю я, оправдывая его с раздражением, всплывающем в моем голосе. — Обычно он не такой.
— Хорошо, если ты так говоришь, — говорит он терпимо.
Я усаживаю свою задницу на капоте, позволяя ногам свисать, одновременно меняя тему разговора.
— Почему ты не взял свою девушку с собой?
Насос для бензина щелкнул и он повернулся, чтобы достать его.
— Мы расстались.
— Как так? — спрашиваю я удивленно. — Вы выглядели такими счастливыми.
Он вырывает чек и засовывает в задний карман.
— Не знаю. Последний раз, когда я был там, все просто развалилось, — он проводит рукой по лицу. — Мы встречались с пятнадцати лет, и я думаю это длилось так долго лишь потому, что мы боялись потерять то, что имели уже целую вечность… Мы были вместе, потому что мы были связаны идеей о нас.
Мой разум обратился к Мише и мне. Мы знаем друг друга вечность. Так все обернется? Тревога охватывает мою грудь. Я не хочу потерять Мишу. Никогда.
— Что ж, если тебе будет что-то нужно, ты можешь позвонить мне когда угодно.
Я спрыгиваю с капота, и мои сандалии хлюпают в разноцветной луже.
— Я не собираюсь делать ничего, кроме разве что вероятного попадания в неприятности.
Он смеется, пока обходит машину.
— Ты не слишком-то похожа на ту девушку, которая вызывает проблемы.
Смех вырывается из моих губ, и я перемещаюсь к водительской стороне.
— Это показывает, как плохо ты меня знаешь.
Он открывает дверь машины.
— Ты права. Я едва знаю тебя. Знаю только, что ты рисуешь, не имеешь машины и думаешь, что акварельные картины профессорши Марлин выглядят как из набора «раскрась по цифрам».
— Они так и выглядят, — говорю я серьёзным тоном. — Клянусь Богом, она скопировала их с одной из тех книжек.
Он улыбается, смотрит по направлению Миши, и потом его взгляд возвращается ко мне.
— У меня есть вопрос.
Я задумываюсь.
— Хорошо.
Он колеблется, раздумывая о чем-то, держа руку на двери.
— Скажем так, я живу в доме своего отца, и порой мне становится там очень скучно. Могу я позвонить тебе? Просто поговорить.
Я
— Да, если ты хочешь.
Он подмигивает мне, и чувство неловкости подпрыгивает на ступеньку выше. Как, черт возьми, все происходит так быстро?
— Ловлю на слове.
Я дарю ему напряженную улыбку, когда отхожу в сторону, чтобы он мог закрыть дверь. Помахав, он сдает назад и выезжает с парковки заправки. Когда я поворачиваюсь к грузовику Итана, то врезаюсь в кого-то.
— Развлекаешься? — спрашивает Миша снисходительным тоном с холодными, как лед, глазами.
— Мы просто говорили, — я отступаю назад и затем в бок, чтобы обойти его, но он делает шаг и преграждает мне дорогу.
— Элла Мэй, прости, что бросаю это в тебя, но парень точно клеился к тебе, — он опускает свой голос до предостерегающего рычания, пока склоняется, и его глаза темнеют. — И если я увижу, что он делает это снова, он получит по морде.
— Никакой жестокости, — молю я с тяжелым вздохом. — Почему парням всегда обязательно бить друг друга?
— В отличие от сбивания с ног кого-то на землю и вырыванию волос пока они не заплачут? —он отходит с пути заезжающей машины и тянет меня за рукав за собой.
— Я сделала это однажды, когда мне было двенадцать.
— Или бить их по руке.
Я разочаровано вздыхаю и вырываю свою руку от него.
— Хорошо, делай что хочешь. Я в этом не участвую.
Когда я шествую мимо него, его пальцы хватаются за мое бедро, и он дергает меня к себе. Сложив руки у меня на плечах, он идет за мной к грузовику, освобождая меня только перед открытыми дверями.
— Я хочу ударить его только потому, что люблю тебя, — говорит он, неодобрительно хмурясь. — Меня выводит из себя то, как он смотрит на тебя, как смотрел той ночью в ресторане. Ты можешь не видеть этого, но даже сквозь мой пьяный взор все было очевидно.
Я принимаю это за ревность, написанную на его лице.
— Ты ревнуешь меня к Блейку?
— Конечно. Я чертовски ревнив, — он смотрит на меня, словно я идиотка. — Он постоянно рядом с тобой, потому что вы ходите в один университет. Плюс, кто знает, сколько раз вы зависали вместе, пока я был в дороге.
— Два вне занятий, — я запрыгиваю на заднее сидение и случайно ударяюсь головой об потолок. — И один раз был, потому что Лила хотела выбраться с кампуса на день.
— Ты нарушаешь кодекс, даже говоря с ним, — говорит он мне строго.
Моя челюсть падает.
— Кодекс? Ты ненормальный?
Он опирается ногой на ступеньку и кладет руку на спинку сидения.
— Подвинься.
Я сдвигаюсь на середину сидения, и он скользит на место рядом со мной. Складывая руки, я смотрю на него с раздражением.