Вечность продается со скидкой
Шрифт:
Сергей Леонидович уже сделал глоток. Нет, вроде все в полном порядке. Он становится чересчур подозрительным.
Попив чаю, который оказался на редкость вкусным, он поднялся. Захотелось спать. Несколько часов он спал урывками.
– Я вижу, у вас вполне безобидное сборище. Но не думайте, что вам удастся что-то затеять. Я пошел к себе, но скоро вернусь.
Дождавшись, пока он скроется из виду, Катя произнесла:
– Мы уже что-то задумали. У него ружье. Кроме того, Петр Сергеевич припрятал в доме остальное оружие.
– Нужно
– Я пошла освобождать наших пленников, – произнесла Катя.
Ей так хотелось вновь встретиться с Димой. Она все это время ощущала тоску по Реутову. Он ей нравится, тут Катя не сомневалась. И она ему тоже…
Лязгнула дверь в подвал. Первым Катя заметила Енусидзе. Как всегда бодрый, увидев ее, он несказанно удивился. В руке полковник держал увесистый молоток.
– Моя дорогая девочка, – проговорил он конфузливо. – А я ведь едва не опустил его тебе на голову. Мы решили, что Сколышев или его подручные рано или поздно сюда заявятся, поэтому выбрали нападение как лучшую в этих условиях тактику.
– Выходите, – улыбнулась Катя. – Вы свободны.
– В самом деле? – распрямил плечи Николай Кириллович. – Сколько раз я слышал, как судья произносит примерно такие слова в зале суда, и не представлял, до какой степени это приятно.
Мамыкина, которая встречала бывших пленников, вкратце обрисовала случившееся. Енусидзе похлопал ее по плечу и произнес:
– А я теперь уверен, Лидия Ивановна, что если бы не вы, то нам так бы и сидеть в подвале. Вы просто молодец!
Банкир Никольский выглядел несколько подавленным. Его занимали мысли о том, что сейчас происходит в Москве. Ему было страшно: если его вынужденное отсутствие продлится дольше, конкуренты могут предпринять опасные шаги.
Дима обнял Катю. Девушка подумала, что она еще никого не ждала с таким упоением и нетерпением, как молодого журналиста.
– Милая моя, – шепнул ей Дима, – ты мне так нужна. Я все время думал о тебе. Только о тебе. – И поцеловал ее нежно.
– Товарищ Сколышев, просыпайся, – Енусидзе попробовал растолкать историка.
Петр Сергеевич, открыв на мгновение мутноватые глаза, снова погрузился в сон.
Ирэн в который раз подумала, что бабка темнит. Она обладает даром гипноза, но скрывает это ото всех. Зачем? Странно, очень странно…
– Тогда транспортируем его вниз, в место нашего заточения, – сказал полковник.
Общими усилиями Сколышев был водворен в подвал. Дверь захлопнулась, заскрежетал замок. Николай Кириллович проверил надежность запоров. – Теперь остался его дружок Гончаров. Ну, это не помеха. Жаль, что ружье Сколышева пропало, – сказал он.
– Значит, кто-то его взял себе, – со страхом произнесла Лиза.
– О, милая моя, – настроение Николая Кирилловича после освобождения из подвала резко повысилось, – я не верю во всю ту ерунду, которую вам поведал Сколышев. Он же псих, у него галлюцинации, видения, последствия белой горячки.
– А как же мальчик? – спросила Катя. Присутствие Енусидзе вселяло в нее уверенность. Рассказ об ожившем Василии казался теперь не более чем плохой шуткой.
– А что мальчик? – удивился Николай Кириллович. – У ребенка слишком богатое воображение. Или не исключен еще один вариант. Он видел, кто на самом деле взял ружье, и знает, таким образом, кто пытался убить Сколышева. Но намеренно выгораживает этого человека. Услышав дикую историю сумасшедшего, подросток решил ее использовать.
Эта версия показалась Кате не такой уж невероятной. В самом деле, почему Саша так испугался? Но кого он мог бы выгораживать? Уж точно не отчима, которого ненавидел всей душой. Остается один человек…
– Ольга Евгеньевна, – заключил за Катю Енусидзе, – забитая, тихая женщина. Но кто вам сказал, что такие не бывают убийцами? За свою практику я на всякое насмотрелся…
Появился Виктор Антонов, которого Лиза вызволила из погреба. Спортсмен, ни с кем не перемолвившись словом, поднялся к себе наверх.
– Вот еще один подозрительный тип, – продолжил Енусидзе. – Не сиди он в погребе, у меня возникла бы к нему масса вопросов.
– Ну вот, опять начинается, – намеренно громко произнесла Ирэн Аристарховна. – Запомните, господин полковник, вас не для того освободили, чтобы вы спихивали на любого из присутствующих преступления. Вы поможете нам выбраться из кемпинга?
Наконец-то нарушил молчание Игорь Никольский. Бизнесмен сказал глухим голосом:
– Я собираюсь уйти. Я больше не могу здесь оставаться. Мне нужно срочно в Москву.
– И куда вы пойдете? – спросил его Дима. – Вас же заметет…
– Ну и что, – ответил упрямо Никольский. – Это лучше, чем оставаться в этом сумасшедшем доме. Надо пройти-то всего несколько километров до шоссе…
– Во-первых, не несколько, а почти шесть, – сказал Енусидзе. – Воля ваша. Вы знаете, что за погода стоит на улице. Желаете добровольно замерзнуть, я вам в этом препятствовать не буду.
– Еще бы, ты только попытайся, – злобно произнес Никольский. – Погода не такая уж ужасная.
– Несколько километров по лесу, не забывайте, в пургу, могут оказаться смертельными, – напомнила Лидия Ивановна. – Я знаю, что такое тайга. С ней нельзя шутить.
– Да пошли вы все со своими советами! – в сердцах воскликнул Никольский. Сидя в подвале, он продумал несколько вариантов развития событий. Больше он ни минуты не останется в «Серебряной поляне». Вика, если пожелает, может к нему присоединиться. Не захочет – он пойдет один. Как всегда, в гордом одиночестве. Он пробьется, в этом Игорь Александрович не сомневался. Жизнь ставила перед ним задачки и посложнее…