Вечность

Звездов Олег-Александр Михайлович

“Отец, дядя Иуваль, присаживайтесь, мы с Елисуа уже все приготовили”. — “Большое вам спасибо. По­годите-погодите, Елисуа, а где Авраам?” — “Захарий, он скоро вернется”. — “Елисуа, учти, я назариянин”.

— “Конечно, я понимаю, но он ушел в синагогу”. — “Но почему его так долго нет?” — “Я не знаю”. — “Значит, с ним что-то случилось?”

В синагоге Авраам начал рассказывать прихожа­нам об огненной колеснице. Его слушали очень внима­тельно. Выслушав до конца, несколько человек взяли его за руки и вывели на улицу. “Люди, посмотрите на этого безумца, ибо он глаголит о дьявольской истине, этот человек является посланником дьявола. Давайте забросаем его камнями”.

“Отец, что с тобой?” — “Иоанн, не получился у нас с тобой обед, идемте все к синагоге, ибо чувствую, что-то случилось”. — “Захарий, ты о чем?” — “Иуваль,

идемте скорее. Елисуа, ты побудь здесь”. — “Нет, Захарий, я тоже пойду, ибо мне бояться нечего”. — “Что ж, тогда идемте”.

У Храма Божьего лежал окровавленный труп Ав­раама. Захарий стал на колени и заплакал: “Боже, за что, за что? Ведь этот человек ни в чем не был виновен”. — “Захарий, в этой смерти Я виновен, неверие погубило этого прекрасного человека. Он лично верил во все, ибо он видел Царствие Божье, и его душа хотела рассказать об увиденном всем, но черствость оказалась сильнее. За­харий, прошу тебя, предай земле его тело со всеми почес­тями, душу же его Я уже принял”. — “Господи, я слышу Тебя и сделаю все так, как Ты хочешь”.

“Елисуа, Иуваль, давайте отнесем его ко мне в дом, а завтра предадим его тело земле”. — “Захарий, сей­час-сейчас, я мигом вернусь. Я хочу взять повозку”. — “Нет, Иуваль, понесем его на руках, ибо он достоин этого”.

“Господи, я священник, проповедую только все доб­рое. У меня даже в мыслях никогда не было помысла убить человека, но что я вижу сейчас. Те люди, которые проповедуют истину, воспевают истину, воспевают зло”.

— “Захарий, Я в этом невиновен”. — “Господи, а кто же?” — “Зло, и только оно виновно во всем”. — “Боже, я Тебя не понимаю, вразуми меня: кто же мы есть на самом деле?” — “Лично ты, Захарий, есть пророк, и ты идешь от власти Божьей, ты очень добр”. — “А поче­му же другие такие злые и так жестоко поступают с себе подобным?” — “Захарий, успокойся, ибо со вре­менем все облагоразумятся. И пойми, твоя душа — есть предначертание Мое. В тебе есть Я, и ты дол­жен понять эту истину, как и предыдущие пророки поняли ее”. — “Господи, я несу это тело на своих руках, тело создано Тобой, в него Ты вселил дух свой. Пойми, я не дьявол, ибо несу Твое творение и хочу понять, зачем и почему люди рождают зло?” — “Заха­рий, ты человек Божий и вдумайся сам во все, ибо Меня, Всевышнего, те, кто не принимает, как Творца, рождают в себе зло, и поэтому у вас и происходит бе­зобразие. Ибо они думают совсем о другом и души свои оставляют где-то позади себя. Захарий, думаю, что ты понял Меня. В общем, предай тело Авраама земле, и Я жду тебя”. — “Господи, но мне страшно”.

— “Страх пройдет, ибо Я встречу тебя и Царствие Мое воспоет тебя”. — “Господи, прошу Тебя, забери меня только без мук”. — “Захарий, все так и будет. За Иоанна не беспокойся”. — “Боже, как мне трудно все это перенести”. — “Захарий, ты человек пожилой и не должен об этом думать, ибо Я беру твою душу в Свои руки”. — “Тогда я полностью согласен, делай все так, как угодно Твоей воле”. Пройдя еще несколь­ко метров, Захарий остановился и подумал: “Иоанн, Иоанн, долго я ждал твоего появления на свет, и вот я должен скоро потерять тебя, но не навсегда, ибо буду ждать тебя там”. — Захарий поднял свой взор к не­бесам. “Мне всегда будет грустно, доколе я не встречу тебя в Царствии Божьем”.

Иоанн же шел и смотрел на мертвое тело Авраа­ма. Своими мыслями он хотел возвратить ему жизнь, но у него ничего не получалось, он сожалел об этом. Господь видел все это и слышал его мысли.

Плакали плакальщицы над телом Авраама. Заха­рий все время молчал и думал о своем. Глядя на по­койного, он видел в нем себя, ибо уже ждал своей участи. Страха в душе его не было, зная, что Господь ждет его, предрассудки Захарий оставил где-то там, позади. Он вспомнил о Елизавете, и душа его с телом потянулась к ней, в ту неизвестность, хотя чувства его не хотели покидать белый свет. Тело Авраама было предано земле.

“Все, идемте ко мне в дом. Елисуа, что ты стоишь, идем”. — “Знаешь, Захарий, я представил себя на его месте”. — “Прошу тебя, об этом не думай, ибо все там будем, и это не страшно именно тогда, когда не дума­ешь об этом. Иоанн, я прав?” — “Да, отец, ты прав”. — “И все же, сын ты мой, пойми, что мы рождены только для того, чтобы уйти в Царствие Его, и этого бояться ни в коем случае не нужно. Ибо жизнь есть от Бога, как и все остальное. И ежели мы со всей душой поймем это, то нам никогда не будет страшно перейти барьер. Идемте, а тело его пусть покоится с добром. Наша земля родила много пророков, извините меня, родила Предтечу Божью, родила самого Бога, и эта Земля всем своим теплом приняла тело простого че­ловека, по имени Авраам, и не будем мешать ему поко­иться в этой обетованной земле”. — “Отец, скажи мне…” — “Иоанн, я знаю, о чем ты хочешь спросить меня, и я отвечу тебе так, что придет такое время, и мы снова увидимся с ним. За него не беспокойся, он уже в объятиях Божьих”.

РИМ. “Даврий, сынок, где ты был так долго?” — “Мама, извини меня, я играл”. — “Я не могу тебя найти, с утра до обеда тебя не было дома”. — “Ма­мочка, извини меня, понимаешь, Клавдия, друга моего, очень избили, и я вел следствие”. — “Что-о, какое еще следствие?” — “Понимаешь, я хотел узнать, кто его избил, зачем и почему”. — “Ну и что ты узнал?”

— “Конечно, мама, я многое узнал, но мне досталось”.

— “Следователь ты мой дорогой, иди поешь и отды­хай”. — “Мама, я знал, что ты поймешь меня правиль­но”. — “Иди, иди, “Цезарь”. — “Мама, так больше не говори, ибо за такие слова можно пострадать”. — “Даврий, о чем ты?” — “Мама Хиттура, о том, что в Риме творится что-то непонятное”. Хиттура задумалась. “Боже, неужели мой сын начал взрослеть я, дай Боже, чтобы он таким и остался. Куда Ты только нас не водил за Собой, и везде мы оставались только с Тобой. Пожалей всех нас и нашего сына”. — “Хит­тура, вы рождены только по воле Моей, и все зависит только от Меня. В первую очередь — это жизнь ваша и всей семьи. Твой сын со временем прославит­ся, ибо он встретится с Моим, но ему об этом не говори никогда”. — “Кто это со мной говорит?” — “Тот, именно тот, с кем ты говоришь и к кому ты обраща­лась”. — “Ой, мне страшно”. — “Нет, Хиттура, не бойся, ибо Я всегда приветствую слышащих Меня”. — “Да что же это такое?” — “Это Я, Бог Всевыш­ний”. — “Нет, нет, в это я не могу поверить”. — “Сможешь, Я тебе обещаю. Ты поверишь, и со време­нем во все Мое поверит твой сын, ибо он будет очень справедлив не только ко всем людям, но и ко всему Божьему. Сейчас он даже ни о чем не подозревает, но я скажу: еще не время знать ему многое, пусть развива­ется и здравствует во славу Божью, ибо она будет яв­ляться оберегом для него”.

Хиттура присела, внимательно посмотрела на Дав­рия. “Сын мой, неужели ты…” — она замолчала, ибо внутренний голос глаголил ей: “Хиттура, молчи, не гне­ви Меня”. — “Я все поняла”.

“Мама, я еще хочу поиграть”. — “Даврий, солнце уже ушло к Богу, и тебе нужно отдыхать”. — “Но я не хочу”. — “Нет, Даврий, пора”. — “Хорошо, сейчас я лягу, но завтра разреши мне”. — “Конечно, Даврий, зав­тра, завтра… Господи, да что же это со мной?” — “Успо­койся и уложи своего сына, ибо он за день так намаялся”.

Даврий нехотя лег в постель, спать не хотелось, ибо солнце еще делало свою прихоть, тускло, но оно еще светило. “Зачем ты светишь, ответь мне, но так, чтобы я понял”. — “Даврий”. — “Мама, мама, кто это со мной говорит?” — “Успокойся, это тебе присни­лось”. — “Нет, не приснилось, со мной кто-то гово­рил”. — “Нет-нет, дорогой, отдыхай”. — “Мама, не уходи от меня далеко, я боюсь”. — “Давай спи, все будет хорошо”. Он закрыл глаза, была полная темно­та. Изнутри себя он услышал голос: “Даврий, ты есть дитя Божие”. — “А кто есть вы?” — “Я твой Тво­рец”. — “Хм, и только?” — “Да, и только. Ты Меня видишь?” — “Нет, но мне очень приятно, ибо от Тебя идет сильное тепло”. — “Даврий, Я прошу тебя, будь вежлив со всеми людьми, с которыми придется встре­титься в жизни. Я тебя только напутствую, ибо со временем ты забудешь обо Мне”. — “Но как можно забыть?” — “Даврий, это в Моих силах, только не в твоих”. — “Что ж, если Ты неведомая сила, то очень добрая”. С этим Даврий и уснул.

Сон был необыкновенный, он где-то парил, неве­домая сила тянула его куда-то в бездну. Он хотел кричать, но у него ничего не получалось, но чувства были очень приятные. “Господи, что за свет я вижу пред собой, до чего же он ласков ко мне”. — “Даврий, ты еще ребенок, но ты уже видишь свое бессмертие, свою вечную жизнь”. — “Но я, но я пока не хочу умирать”. — “Дитя, ты не умрешь. Прошу тебя, лучше запомни эту красоту, ибо такое не каждому дано уви­деть при жизни своей”. Душа Даврия неслась с огромной скоростью навстречу Вечности.