Вечный двигатель смерти
Шрифт:
– В порядке. Но дел до фига.
– По работе?
– По работе.
– Я могу чем-то помочь?
Чтобы он принял мою помощь, требовалось время. Кирьянов не всегда был рад тому, что я лезла в его дела. Впрочем, думал он недолго.
– Несчастный случай. Едем сейчас с ребятами. Женщина из окна выпала. Мне участковый прислал фото, от нее ничего не осталось. И летела-то недолго – с пятого этажа, а упала так неудачно, что от головы ничего не осталось. Так что, прости за то, что дернул.
– Ладно, ладно, – ответила я. – Спасибо за то, что предупредил. Но ты, если что, обращайся.
– Ага.
После этого
«И к чему давать номер человека, если он не отвечает? – подумала я. – А должен был отозваться с первого раза, ведь ребенок нездоров».
Придется тащиться к Виктории самой. Уж там мне точно дверь откроют.
Собралась я быстро, а добралась еще быстрее. Не знаю, почему Вика ехала ко мне около часа. Навигатор сообщил, что по адресу, указанному на браслете, я прибуду на место минут через пятнадцать. Он же заботливо предупредил меня об автомобильной пробке. Странное дело, но она располагалась прямо во дворе, среди домов.
Решив, что моя навигация тоже страдает от жары, я решила не подъезжать к нужному мне дому. Припарковалась неподалеку, в тенечке, и отправилась к Виктории пешком.
То, что навигатор принял за автомобильную пробку, на самом деле было скоплением автомобилей с опознавательными знаками, которые знакомы каждому. Несколько полицейских машин и «Скорая», между которыми затесалось такси, вот такой набор меня встретил.
Зародившееся тягостное предчувствие усиливалось с каждым шагом.
По мере приближения к ералашу до слуха стали долетать громкие возгласы, но кому они принадлежали – населению или представителям служб – понять было невозможно.
В какой-то момент раздался громкий женский крик. На него наложился другой женский голос. Вторая дама вещала властным тоном, видимо, уговаривая ту, которая закричала. Но первая женщина ее не слышала, и крик повторился снова. Он был воющим, безысходным. Так кричат не от испуга.
Здесь произошло что-то страшное. И страшнее всего, что я пока что увидела, было то, что все происходило около дома, в который мне предстояло попасть.
Я не видела, что там творилось. Кроме машин во дворе стояли люди, которых было очень много. В основном это были те, кто затрудняет работу, потому что часто из-за массы зевак невозможно развернуться на машине и срочно отправиться, например, в больницу. Народ расходится неторопливо, как бы показывая, что тут он у себя дома, а все остальное его мало касается. И скорость передвижения он увеличивать не будет, потому что не приучен врассыпную-то. Но, слава богу, подобные пребывают в меньшинстве. Большая часть готова помочь связью, советами, влажными салфетками или свидетельскими показаниями. А некоторые натурально пытаются расчистить проезжую часть для проезда той же полиции.
– Ма-а-ам! Ма-а-а! А-а!
Снова этот крик. Я почти что врезалась в толпу и больно задела локтем какого-то мужика в белой рубашке.
– Простите! – прижала я руку к груди. – Это я случайно.
Мужик обернулся и смерил меня тяжелым взглядом.
– А ты чего здесь забыла? – спросил он.
Со спины Кирьянова узнать было сложно. К тому же он находился за спинами других людей. Разумеется, я не успела его опознать.
– Я приехала по делу, – ответила я. – Та девушка, которая ко мне сегодня приходила, забыла у меня
– Покажи.
Он протянул руку, обтянутую медицинской перчаткой. На пальцах темнели кровавые разводы. Внутри все оборвалось.
Чертыхнувшись, Кирьянов сорвал перчатку с руки.
Я достала из сумки браслет и положила на его ладонь.
Наша встреча на минуту отвлекла меня от причины сборища. Правда, кое-что я уже знала наверняка. Недавний разговор с Кирьяновым, его слова о женщине, выпавшей из окна, вызов на место происшествия. Значит, несчастный случай произошел тут.
– А кто так кричал? – спросила я у подполковника. – Родственники?
Он не ответил.
– Этот браслет, говоришь, у тебя сегодня забыла клиентка?
– Да.
– Фамилии совпадают. Погибшая носила такую же, которая указана на браслете – Соломко. Только ее звали Елена.
– А мою клиентку – Виктория.
– Не она?
Кирьянов отошел в сторону. И я увидела Викторию. Она сидела прямо на земле, уронив на колени руки. И на ней не было лица.
Глава 2
– Ее сразу узнали. Елена Соломко, сорока пяти лет. Жила вдвоем с дочерью. Спокойно жили, ни в чем замечены не были. О них в принципе отзываются нейтрально. Те, кого успели опросить, в один голос заявляли, что погибшая близко ни с кем не общалась. Ладно. Похоже, у нас опять какая-то совместная фигня намечается. Отойду. Вечером созвонимся. Но я тебя прошу, Тань, не сильно усердствуй.
– А когда я?…
– Ну, было дело, было, – примирительно сказал Кирьянов. – Просто соблюдай дистанцию. А то у людей произойдет разрыв шаблона. Не поймут, к кому нужно обращаться: к частному детективу или к представителям закона.
Я кивнула. Само собой разумеется, что если наши с Вовкой пути пересекались, то я не лезла вперед. Но на деле выходило иначе. Он был «фасадом», за которым огромную часть работы делала я.
На асфальте темнело влажное пятно. Оно располагалось прямо под окнами дома.
Я задрала голову и не поняла, из какого окна выпала женщина. Половина окон из-за жары были открыты. Из некоторых выглядывали жильцы. Земля под окнами была плотно утоптана до такой степени, что никакой самый упорный росток не смог бы ее пробить.
О доме стоило рассказать отдельно. Он был старым, и, судя по тому, что другие дома тоже не выглядели современно, власти решили не подвергать этот район реновации. Просто привели дома в порядок, насколько это было возможно. Высота потолков в квартирах составляла почти четыре с половиной метра. Плюс толщина перекрытий и размашистые лестничные пролеты. М-да, шансов выжить у Елены не было.
Но меня больше заботила Вика. Рядом с ней на коленях стояла женщина лет сорока пяти в малиновом пиджаке и черной юбке. Она тихо что-то говорила девушке, гладила ее по лицу, по голове, по плечам. Словно смахивала с нее что-то. Я не слышала, что она внушала Виктории, но, когда та, будто бы в очередной раз увидев перед собой какой-то ужас, издала гортанный вой, я второй раз за день ощутила мурашки.
– Это она, Вов, – подтвердила я. – Девушка, которая кричит. Виктория Соломко.
– Дочь погибшей, – резюмировал Кирьянов. – Приехала сюда одновременно с нами. Что тут было – не передать словами. От тела не оттащить было. Пришлось нацепить перчатки и вчетвером ее в сторону отволакивать.