Вечный поход
Шрифт:
Атака!!!
Треск автоматов и свист противно воющих мин. Уже и миномёты пристроили?! Мины падали куда-то за головы – перелёт! Но это пока, пока, вот скоро пристреляются, гансы долбаные…
Грохот нескольких взрывов потряс склон метров за сто позади позиций роты. Зашуршала осыпь камней, устремившихся к подножию ущелья. Слева началась плотная ответная стрельба – взвод Сухины открыл огонь из автоматов и пулемётов, стараясь прижать к земле наступающую цепь.
– Макс! Давай к своим… И чтобы не одна мышь… чтоб ни один эдельвейс не взошёл над нашими окопами. Давай, чертяка! И береги себя… – ротный махнул ему рукой и взял
– Михалыч, а как же твой кровяной мешочек? Он же чуял, что больше не сунутся… Подвёл? – уползая, бросил Макс.
– Да нет, не подвёл… Он же не знал, что завяжем дела с фрицами. Не сделал поправку на Время.
Ефрейтор Гельмут Фриске, батальонный снайпер, наконец-то, из последних сил вполз на пологую скальную площадку, лёг на спину и устремил взгляд в небо. Хотя для этого не нужно было никуда всматриваться – небо начиналась прямо от его каски. Эта влажная чернота была одновременно небом, дождём и ночью. Всё смешалось… Суеверный Гельмут подозревал, что намешано было специально, чтобы их батальон не выполнил свою задачу. Кем намешано? Да кем угодно! Мало ли врагов у солдат Рейха. Тем более, в этой чёртовой стране – Русишшвайнланде. У него в голове, правда, никак не увязывалось, что русские могли договориться со стихиями и временем суток, но чем не шутит их чёрт, как они говорят. К тому же сами они ничем от этого чёрта не отличаются. Вот и нашутили русские и русский чёрт вместе эдакий тёмно-влажный коктейль.
Член партии НСДАП, отличный альпинист, чемпион Германии по стрельбе из винтовки, бронзовый призёр памятной олимпиады 1936 года в Берлине – вот скромный список достижений Гельмута в его неполные 29 лет. О, с такой-то подготовкой – прямая дорога в горные егеря! В элитную дивизию «Эдельвейс». Именно там он и оказался, с первых дней русской кампании.
Русских Фриске недолюбливал как нацию.
За что? Наверное, как приговаривал командир батальона, педантичный штурмбанфюрер Пауль Нагель, за то, что те осмелились поселиться на одной планете с немцами, хотя наверняка получили назначение на самую захудалую, маленькую и плохо отапливаемую. А-а, что русские, что евреи, разницы нет!..
Гельмут смотрел в темноту, в глубине которой налипли маленькие светящиеся крошки от кем-то сожранного пирога – звёзды. Их света хватало только на мерцание и ориентировку в пространстве – в той стороне находилось небо! – не больше. Но самое главное, в их жалких отблесках оптический прицел всё-таки позволял выхватывать влажные шевелящиеся абрисы фигур врагов.
Гельмут расслабил глазные мышцы, как того требовали «снайперские инструкции», и некоторое время просто смотрел на крохотные небесные искорки – пусть отдохнут глаза. А заодно – пусть отдохнёт и тело после яростного рывка, который он совершил, меняя позицию.
После второй атаки, опять-таки неудачной, он понял, что никоим образом не может помочь пехоте – русские занимали превосходящие позиции. И чтобы снисходительно, как и подобает истинному арийцу, поплёвывать свинцом на их тела-мишени – нужно быть выше их. В физическом смысле. Вот и попёрся Фриске в одиночку на эту немыслимую позицию на скальном выступе. Его коллеги по снайперскому цеху – Густав Риттер и Отто Шольц – предпочли остаться поближе к своим автоматчикам.
Чёртова страна! Чёртовы горы! Горы вообще Гельмут любил, эти же – начинал ненавидеть. Он никогда здесь не
Единственное средство, помогающее от дурных мыслей, – действие. Гельмут тяжело перевалился на живот, пристроил поудобнее свою испытанную снайперскую винтовку. Само собой – системы Маузера. Немецкое – лучшее в мире! Дослал патрон в патронник. Приник к прицелу… И чертыхнулся. Пока он совершал восползание – русские, должно быть, высылали разведчиков. Он успел только разглядеть угасающее движение трёх пластунов. Раз! – и их фигуры ящерками вползли за спасительный гребень. Ладно, только терпеливый кот ложится спать с полным желудком. Норка есть – мыши будут!
Ждать довелось недолго. Колыхнулся сдвоенный отблеск. Стереотруба! Так и есть. Перекрестие прицела его винтовки поползло влево и вниз, застыло. Теперь ждать!
И опять русский выдал себя, прям-таки спешил на кладбище. Огонёк папиросы!
Нет, это не самоуверенность. Это трезвый расчёт – с предыдущей позиции даже стереотрубы не было видно.
«Всё! Ни секунды промедления».
Крестик лёг на огонёк, палец сдвинул с места спусковой крючок. Эхо выстрела умерло, едва зародившись. Гельмут тут же отпрянул от края скального выступа. В результате он не сомневался. Объект умер одновременно с эхом…
Гельмут опять вознамерился поразмышлять о странностях, творящихся вокруг. Ну не бывает так, чтобы горы подменили. Может, он просто уже понемногу тронулся рассудком?
Ефрейтор пошевелился, взял в руки бинокль и направил его на русские позиции. И тут же едва не поплатился за это…
Прилетевшая пуля выбила каменные крошки из скального монолита. Одна из крошек рассекла щёку. Тут же вторая пуля скользнула по каске и, отрекошетив, затерялась в горах…
«О, майн готт!» – вырвалось у Гельмута.
Он отполз вглубь площадки и замер. Так стрелять могли только снайперы. Причём двое. Не-е-ет! Определённо, здесь творится что-то не то… Не воевали так русские! И оружие… Такой мощности огня ему видеть не доводилось.
Он снова лёг на спину и уставился вверх, условно называя ЭТО – НЕБОМ. Теперь уже спешить точно было некуда! Тактическую схватку он проиграл – заперт в каменной ловушке под прицелом двух снайперов! – но на тот свет пока не торопился…
Глава пятая
Комендатура интербригады
Когда пробираешься по лесу, как бы ни приелось это занятие, не стоит забывать, что в сущности ты здесь чужой. Даже если покажется мягкой постель из еловых лап, а лесная ягода такой вкусной, словно бы поспела специально для тебя, всё же постарайся вспомнить, что природа не прощает побега в цивилизацию.
ТЫ – здесь ЧУЖОЙ.
Это на тебя нацелен хищный взгляд из глубины чащи.
Это твой запах вынюхивают, идя по следу.
Это твои глаза выклюют с жадным наслаждением.
Лишь бы предоставился удобный случай.