Вечный порт с именем Юность. Трилогия
Шрифт:
– Ну что, гроза мастеров спорта по шахматам, будем садиться или прогуляемся до базы?
Наташа неуверенно пожала плечами:
– Не пробовала и знаю, что такие посадки запрещаются.
– А мышами пугать учителей можно?
– Так это же детская глупость!
– Решай! Без твоего согласия не снижусь и на метр, – сказал Донсков, а сам думал, что в «Спасательной» эскадрилье, где риск – дело обыденное, девчонке придется попадать и в более сложные ситуации. Всегда лучше рассчитывать на опыт, чем Случай.
– Давайте попытаемся.
– Отдергивать
Наташа ответила без запинки:
– По курсу стойбище Маточное. Два деревянных дома высотой до пяти метров. Слева от них большой загон, огороженный забором из металлической сетки. Справа, метрах в пятидесяти от домиков, стоянка трактора «Беларусь».
– Сколько тракторов?
– Два. Там же, возможно, стоит и грузовая автомашина. Самое высокое препятствие – мачта между домами – пятьдесят метров.
– Озеро?
– По курсу в километре от стойбища. На южном берегу деревья.
– Все правильно, но между стойбищем и озером, возможно, поставлены куваксы. Пастухи не особенно любят спать летом в деревянных домах… Теперь внимательно слушай меня, Наташа. Возьмем правее, заранее правее, уйдем от препятствий. По моей команде откроешь дверь, высунешься из кабины и будешь внимательно, очень внимательно смотреть вперед и стрелять из ракетницы. Вмешивайся в управление, подбирай штурвал. Режим будет такой, что вертолет сразу остановится. Ясно?
– Непонятно одно: как мы выйдем на стойбище? Привод-то не работает?
– По счислению пути. По пересечению пеленгов двух боковых радиостанций.
– Определение МС 40 таким способом требует уточнения визуального, а какого дьявола сейчас можно разглядеть на земле!
– Есть еще способ, так сказать, домашний, самодеятельный… Займись-ка подбором ракет.
С полетом, а особенно с посадкой в тумане может справиться только высококлассный, думающий летчик. Если нет приводной радиостанции, то исчезает уверенность, что аппарат вышел именно на то место, куда летел. Пусть небольшие, но ошибки неизбежны.
40
МС – место самолета.
«Пьяный медведь» – ветер, непостоянный по направлению и силе, может оттащить вертолет с трассы в любую сторону, прибавить скорость или уменьшить ее. Отсюда – ожидание неожиданностей. Эта психологическая штука тяжеловата, она способна выжать пот даже из перчаток и штурвала. Никому не хочется разбивать лоб. Если в какой-то миг пропадает уверенность и сдают нервы, – уходи вверх. Небо ласково даже в тумане. А прыгнул вверх, еще раз заходить на слепую посадку, не торопись. Посмотри на руки, послушай сердце, подумай. Может быть, и не следует еще раз. Не нужно. Свяжись по радио с всезнающими диспетчерами, попроси у них район с хорошей погодой и уходи туда. Эта наука сидела в Донскове крепко.
– Наташа, брось крутить радиокомпас, ведь в регламенте написано, что привод на ремонте.
– Тогда давайте ваш домашний способ! Как мы узнаем, что прилетели в стойбище? Не лучше ли уйти домой, Владимир Максимович?
– Попробуем поймать собственный голос.
– Это как? Какой еще «голос»? Вы шутите?
– Свяжись-ка с радистом стойбища.
Радиостанция Маточного ответила быстро. Пискливый, похожий на девичий, голос спросил, где находится вертолет и когда прибудет.
– Какая у вас погода? – поинтересовался Донсков.
– Нормальная, – вздохнул радист.
– А точнее? – Донсков по опыту знал, что оленеводы всегда приукрашивают погоду, лишь бы к ним прилетел вертолет. – Посмотрите в окно. Тракторы видите?
– Просматриваются.
– Как просматриваются, ясно или в дымке?
– Четко… однако за ними туман, – неохотно добавил радист.
– Ну вот, – сказал Донсков Наташе по СПУ, – видимость более пятидесяти метров.
– Белая стела, – вяло произнесла девушка. Тон ее голоса не понравился Донскову. Она же верила в успех, плохо представляя, как же они найдут Маточное, как будут садиться.
– «Маточное», я – борт 19201, кто у микрофона? – запросил Донсков. – Мужчина или женщина? Назовите имя.
– Мужчина, – пропищал голос. – Аслак я! Аслак – мужчина.
– Внимательно слушай, дружище Аслак! Мы подходим к вам. Открой все окна и двери, не выпускай микрофона из рук и слушай небо. Только сядь носом по нашему курсу. Как услышишь вертолет, скажешь, с какой он от тебя стороны. Все время будешь информировать, в какой стороне гремит вертолет: справа, слева от тебя или впереди. Все понял, Аслак?
– Не знаю, как сесть. Мало понял. Что значит – по вашему курсу?
– Лицом к озеру. Понял?
– Сел носом к озеру.
– Молодец, Аслак! Навострил уши? В радиорубке, кроме тебя, есть кто?
– Есть, однако.
– Пусть выходят наружу, встанут у окон и тоже слушают. Пусть помогают тебе. А ты не поворачивайся, сиди носом к озеру.
– Все понял, понял! – радостно запищал радист, словно мальчишка, наконец-то уразумевший правила сложной игры. – А медикаменты везете? А спирт? А книги есть?
Наташа, оценив задумку Донскова, уже улыбалась. Ей начала нравиться игра в «тепло-холодно». «Горячей» была земля, которую надо было поймать хоть одним глазом и удержать хоть бы на мгновение.
– Слышу шум спиной и левым ухом! – передал радист.
– Слева и сзади, так Аслак?
– Правильно, борт девятнадцать двести один.
– Для краткости зови меня дядей Володей. Подворачиваю на тебя.
В наушниках хмыкнуло, будто радист поперхнулся. Кто-то рядом с ним захохотал простуженным голосом.