Вечный шах
Шрифт:
рынками и рэкет против кооператоров и малых предприятий.
– Робин Гуд!
– восхитился Казарян.
– Рота Робин Гудов! И что же Робин
Гуды потребовали от группировок?
– Дани, Рома, ежемесячной дани. И весьма значительной.
– Камень на камень, кирпич на кирпич...
– продекламировал Казарян. -
Значит, рэкет на рэкет? И крутые ребятки из группировок послушно
согласились?
– Сила солому ломит. Главари -
же поняли, что имеют дело с организацией на порядок мощнее и
дисциплинированнее, чем их группировки, и после недолгих раздумий приняли
ультиматум, оговорив еще и покровительство этой организации. Что и было
обещано.
– Каким образом эта акция корреспондируется со злоключениями Виктора
и смертью Алексея?
– спросил Алик.
– С Виктором ясно - выплыл общий фигурант - Семен Афанасьевич
Голубев, который был полномочным представителем на переговорах с
ховринской группировкой. И с Алексеем вроде бы просто: много знал про
акцию, пытался рассказать о ней. Но одна существеннейшая заковыка для меня
здесь имеется.
– Как ты объяснишь, Саня, солидную, высокопрофессиональную проработку
их операций с опереточным судилищем над Виктором? Меня приводит в
недоумение полная несостыковка двух слоев, - сказал Казарян.
– Не двух. Трех, - поправил его Смирнов.
– Несостыковка не только с
опереттой. Несостыковка и в двух известных нам операциях. Вся Викторова
история - это цепь мелких акций, весьма характерных для секретных служб.
Как обязательное условие - полная тайна, неизбежные провокации, множество
запутанных фальшивых ходов, действие через вторые-третьи лица. А
подавление группировок проводилось совершенно по-другому. Исчерпывающие
агентурные сведения о них, точно выбранный момент для нанесения удара,
решительное и почти открытое осуществление этого удара. ОМОН, чистый ОМОН!
В связи с этим моя заковыка на причине убийства Алексея.
– Какая тут заковыка, Алексея убили из-за меня!
– встрял Виктор.
– Нужен ты им!
– небрежно отпарировал Смирнов.
– Нужен, коли за мной охотились!
– обиделся Виктор.
– Они за тобой не охотились, они тебя садистски пугали, - уточнил
Смирнов.
– Я все думаю, Александр Иванович, - отвлекся в сторону Виктор, -
почему они меня запугивали, но не убили? Ведь я вышел на их концы.
– Во-первых, тебя убивать - дело хлопотное. Худо-бедно, ты - человек
известный,
– Но ведь убили и Серегу, и паренька этого, конюха!
– Они - бомжи. Они есть, и их как бы нет. Их не стало, и их вроде бы
не было. Никто, включая государство, их не хватится.
– Тебе радоваться бы, что живой, - ворчливо укорил Виктора Казарян, -
а ты все вроде бы даже обижаешься на этих граждан за то, что они тебя не
ухлопали.
– Надеешься их сбороть, Саня?
– вдруг спросил Алик.
Все посмотрели на него. Менее всего подходило сейчас к нему детское
имечко Алик. Усталость прожитых лет долгой жизни и безнадежность
сегодняшнего дня читались в неподвижных глазах на тяжелом немолодом лице.
Он указательным и большим пальцами небрежно растер набрякшие веки и в свою
очередь оглядел всех. Смирнов поймал его взгляд и, не отрываясь, ответил
ему:
– Я не надеюсь, что мы их сборем, Алик.
– Смирнов отчетливо надавил
на обязывающее всех "мы".
– Я надеюсь, что нам удастся их разоблачить.
– Они - миф, Саня, они пока существуют в твоем воображении, - с
горечью констатировал Алик.
– Ты становишься маньяком, которому всюду
чудятся заговоры.
– Убийство Алексея - миф?
– яростно вопросил Смирнов.
– Убийство Алексея - это может быть ревность, конкуренция, сведение
старых счетов... Мало ли что это может быть!
– Ты будешь мне помогать?
– совсем спокойно осведомился Смирнов.
– Буду, - Алик с улыбкой глянул на Смирнова, как на шаловливого
ребенка.
– Куда я от тебя, старый хрыч, денусь?
– Их, судя по всему, много. Нас - раз-два и обчелся, - сказал
Казарян.
– Они шуруют почти в открытую, нам придется действовать тайно, со
всей мыслимой осторожностью. Наша тактика, Саня?
– А почему ты решил, что мы будем действовать тайно?! - с ходу
азартно завелся Смирнов - работа началась, работа.
– Официальная афишка не
нужна в первую очередь им. Они - тайная организация, а мы - свободные
граждане правового государства...
– Нет такого, - перебил Алик.
– А мы будем считать, что есть!
– Смирнов опять встал.
– Терять нам
нечего, они нас знают, так к чему же прятаться? Действовать будем открыто,
нагло и непредсказуемо для них. Нам нечего бояться, мы можем замазаться,