Вечный Жид
Шрифт:
Вслух он спросил:
— Это правда, что тебя направил ко мне Христос?
— Да-да-да! — закивал рыжий одноглазец, столь похожий на Виктора Юмина, успевшего родиться в глубине грядущих веков и умереть преждевременной смертью.
«Не явилась ли эта смерть карой за предательство? — подумал тот, за кем якобы послал Иисус Христос, несколько смущенный сходством одноглазого иерусалимца и криводушного коммерческого директора в будущем. — Могу ли я верить этому типу?»
— Как зовут тебя? — спросил человек.
— Что в имени тебе моем? — вопросом отозвался рыжий. — И тебе будет легче на дыбе, когда палач начнет прижигать чувствительные места. Меньше знаешь — меньше отвечаешь.
— Зачем же ты привел меня сюда?
— Так просил Учитель… Ты веришь ему?
— Верю, — просто сказал странник по Времени.
— Тогда выполни его просьбу. Надо зарезать Понтия Пилата.
— Об этом просил Учитель?
«Не вяжется… Лапшу мне вешает на уши, паренек. Не по Христу затевать подобные хохмы».
Промолчавшему рыжему он сказал:
— Не верю! Не мог Христос просить об этом… Не верю!
— А в историческую необходимость ты веришь, козёл? — озлился одноглазый. Ситуация в Иерусалиме революционная сложилась, ты понял!? Иудеи идеологически и социально готовы взять в руки оружие, изгнать римских легионеров из Святого Города, истинного святилища Иеговы во всем царстве Иудейском… Нужен сигнал! Нужен психологический толчок! Ты и подтолкнешь боязливых иерусалимцев. Выбор пал на тебя…
— Но почему?
— Ты пришлый, тебя никто не знает. Пришел-ушел… Главное — смерть Понтия Пилата. Насильственная смерть! Она всколыхнет город… Легионеры начнут репрессии, это озлобит иудеев, они восстанут, и мы провозгласим Царство Божие на земле.
— А при чем здесь Иисус Христос?
— Христос здесь абсолютно не при чем. Мы объявим, что убийство Понтия Пилата освещено его и з б р а н н о с т ь ю и объявим Христа Сыном Божьим. Будем править его именем. Только и всего.
— Так поручал он мне убивать Пилата? Нет? Или это только часть плана вашего подпольного комитета?
— Поручал-не поручал… Мы, кстати, называем себя греческим словом с и н к л и т. Иисус Христос входит в синклит, который и принял решение убить Понтия Пилата. А уж мне было поручено найти тебя и передать решение…
— Политбюро, — закончил чужеземец и усмехнулся.
«Все правильно, Папа Стив, — подумал он, — все путем… Триста включают в синклит, о чем сам Иисус даже не подозревает. Но его именем шайка-лейка эта уже освящена. Они принимают преступное решение, которое приведет к гибели тысяч ихних же единоверцев, но подают собственное решение как санкционированное Христом, о чем Учитель не ведает ни сном, ни духом.
Ну и ловкачи! Впрочем, разве мало их, рыжих в наше Смутное Время?!»
В сознание его пробился знакомый голос:
— Мы на Лифастротоне сейчас… Оба идите сюда.
— Что значит Л и ф а с т р о т о н? — спросил Папа Стив у рыжего члена синклита. — Нам надо срочно пройти туда.
— Так ты согласен убить Пилата?
— Вот так?!
Он мгновенно выхватил из под мышки нож и приставил к горлу рыжего иудея.
Лицо последнего перекосило страхом.
«Как он похож на Виктора Юмина и на Павленко с Литинским одновременно!» — подумал гость древнего Иерусалима, хотя три предателя из Двадцатого Века вовсе не походили друг на друга. — Хлипкие на расправу, беспредельно вонючие козлы!»
Но сейчас он, прежде не будучи кровожадным, не задумываясь, уничтожил бы всех троих.
— Не бойся, — сказал онемевшему от смертельного ужаса иудею, убирая за пазуху нож. — Твое время еще не приспело… Как нам пройти на Лифастротон?
— Это каменный помост перед жилищем Пилата, — объяснил рыжий. — Мы, евреи, зовем его Гаввафа…
«Да-да, я вспомнил, — подумал Папа Стив. — Именно оттуда начнет крестный путь Учитель».
— Пойдешь со мной, — строго сказал он рыжему провокатору, и тот послушно закивал.
Едва они оказались на Гаввафе, к ним подошли двое.
Агасфера чужеземец узнал сразу, а затем и вспомнил собственное имя.
«Далеко же меня занесло! — весело подумал Станислав Гагарин. — Впрочем, мезозойская эра, где я резвился в обличье тираннозавра, находится еще дальше».
Лицо спутника Агасфера показалось ему знакомым, впрочем, он и догадался, кто перед ним, но ждал, когда Вечный Жид представит товарища.
— Я обещал вас познакомить, — сказал Фарст Кибел. — Пользуясь случаем. Ваш гость из Двадцатого Века, писатель Станислав Гагарин. А это мой друг — Иисус Христос.
— Здравствуйте, — приветливо улыбаясь, негромко произнес приветствие Христос и протянул русскому сочинителю руку.
Держался он так естественно и просто, что Станиславу Гагарину показалось, будто они знакомы тысячу, нет, без малого две тысячи лет.
— Рад с вами познакомиться, — проговорил он, несколько озлясь на себя: не сумел приискать иных слов, кроме таких затертых и банальных.
— Я вижу, что с Иудой вы уже встретились и беседовали, — проговорил Христос, проницательно посмотрев на рыжего иудея, стоявшего чуть поодаль, с потупленным долу половинным взглядом.
— Так это и есть партайгеноссе Иуда! — воскликнул Станислав Гагарин, и рука его инстинктивно дернулась к левой подмышке. — Ах да! Иуда был рыжим…
«Жаль, что не зарезал тебя в тростниковой корзине, — подумал сочинитель. — Может быть, все рыжие — предатели? Ахнуть тебя, суку переметную, ножом, и некому будет бежать к Анне и Каиафе за тридцатью серебрениками. И честного служаку Пилата не подставишь, не придется старому пердуну лишний раз мыть руки и оставаться оболганным на века. Сейчас я тебя и кончу, Иуда из Кариота!»