Вечный. Черный легион

Злотников Роман

Больничка

– Снимай свой драный фогер и надевай чистую рубаху, вот эту, я погладила. Сегодня повезу тебя в город.

Юджин недоверчиво, но заинтересованно посмотрел на сестру. Интересно, это из-за их ночного приключения или он уже вырос и ему, как и всем сверстникам, пора пройти медосмотр в клинике крайсштадта? Скрипта возили туда полгода назад. Он потом рассказывал Юджину интересные вещи про белоснежные комнаты, блестящие хромом металлические ящики с лампочками и кнопочками. Это было здорово. Тем более что никаких уколов там не делали и зубы не сверлили, только показывали разные картинки, и длинноногая докторша надевала Скрипту на голову какую-то «корону», сплетенную из тонких блестящих проводков. Вся процедура длилась не дольше трех-четырех часов, потом врач заполняла длинный формуляр, и ребят отпускали восвояси. Зато после подобного посещения родители записали Скрипта в деревенскую приходскую

школу, где старый пердун Загиба по осени собирал всю слегка подросшую мелюзгу, рассаживал ее в рядок на скамейку и рассказывал, что такое алфавит. Скрипту мамаша уже прикупила толстую тетрадь с чистыми белыми пластиковыми страницами и пачку разноцветных стилусов. Друзья даже пытались как-то эту тетрадь вытащить из мамашиного сундука, ковыряя в замке ржавым длинным гвоздем, но так и не смогли его открыть. Ну да ладно. Скоро у Юджина будет своя, точно такая же, а может, даже еще больше, и ему разрешат рисовать в ней всякую хрень в виде крючочков, кружочков и палочек. Правда, рассказывали, что, случалось, после посещения больнички некоторые оставались там навсегда и в деревне больше не появлялись. Но это бывало очень и очень редко. Сам Юджин такого припомнить не смог, а это значило, что подобного – по крайней мере, с ним самим – случиться не могло.

Телега, жужжа старым коллекторным электромотором и ныряя пластиковыми колесами в грязные лужи на проселочной дороге, вот уже два часа бодро катилась меж низких придорожных кустов, заслоняющих собой вид на невспаханные еще поля чечевицы. Пшеница на землях кантона Дугон по какой-то причине была малоурожайной, зато чечевица позволяла числиться в передовиках. А ростки пиоки, собранные вручную на болотах, вообще ценились на вес циркония. Высокий плетеный забор крайсштадта вполне ожидаемо вынырнул из-за очередного глиняного бугра. Здесь, перед самым городским плетнем, нужно было быть повнимательнее: болотные струки, древесные пупырчатые ядовитые жабы, зубастые, маскирующиеся под цвет корней деревьев, толстые бредни, да и вся обитающая в окрестных лесах живность жались к манящим запахам помоек, которыми изобиловала округа обитаемого клочка земли.

Сестра резко дернула на себя металлическую ручку захвата трансмиссионной муфты и пустила телегу накатом вниз по склону, к распахнутым воротам города. Над ними, где раньше, еще год назад, висела стальная перекладина с красовавшейся надписью: «Орднунг убер аллес», теперь было натянуто яркое полотнище рекламы. Постоянно меняющееся изображение розовых рулончиков туалетной бумаги сопровождалось текстом: «Твоя попка улыбается», но улыбалось при этом бородатое лицо какого-то мужика с идеальным прикусом блестящих белых зубов. Когда телега наконец остановилась, Юджин весело спрыгнул на пыльную землю парковки. В центр, где располагалось здание клиники, можно было пройти только на своих двоих. Сестра, обвязав мальчишку длинной веревкой за талию, чтобы не потерялся ненароком, повела его по хорошо утоптанной, широкой – метра четыре в поперечнике – улице. Город действовал на Юджина удручающе. Ему все время казалось, что или высоченные, в три, а то и четыре этажа здания вот-вот рухнут на него, или толпа спешащих навстречу людей оторвет его от сестры и унесет за собой. Даже конец крепкой веревки в руках девушки уже не казался достаточно надежным средством в этом кипящем человеческом муравейнике.

Здание больнички ничем не выделялось среди точно таких же серых безликих каменных глыб. Разве что перед входом в него стояли двое сонных сторожевиков с длинными ружьями, служащими им не то для устрашения окружающих, не то для придания устойчивости собственным телам. Один из них поднял на сестру бессмысленный сонный взгляд и кивнул на входную дверь, приглашая войти внутрь темного холла…

Клякса была шикарной. Центр ее отливал фиолетовым, но ближе к краям цвет бледнел и переливался алыми и розоватыми оттенками.

– Это перекресток мечты, – уверенно выдал Юджин и, оторвав взгляд от завораживающей своей красотой картинки, посмотрел в глаза обескураженной врачихе. Та, машинально поправив на голове белый колпак, непонимающе уставилась на этого мелкого деревенского прыща, который, казалось, вот-вот съест эту нелепую карточку глазами.

– Ну вот же, одна мечта пересекается с другой, они сливаются, перемешиваются и взрываются новыми красками, новыми…

– Хм-м-м…

Спустя минуту Юджин пожалел, что зря он так. Лучше бы подумал и сказал что-нибудь более простое и банальное, например, что клякса похожа на бабочку или на помет трихвоста, а не выдавал первое, что пришло в голову. А то вдруг тетка решит, что он ненормальный, и не разрешит родителям отдать его в школу. Или вообще ей чего поинтересней в голову взбредет. Но какой-то восторженный таракан в голове аплодировал ему стоя. И вот ради этого благодарного слушателя стоило, наверное, радоваться, глядя на свое отражение на глянцевой поверхности стола, на котором и были разложены различные сюрреалистические рисунки. Врачиха перевернула карточку кляксой вниз и открыла перед мальчиком другое изображение. С поверхности открытки на Юджина уставилось ветвистое дерево без листьев, зато с двумя висящими на ветках зелеными яблоками, крупными, похожими на хитрые глазки хрюхаря, живущего в дупле на опушке рядом с домом.

– Это мозг и два его глаза. Видно же, вот левое полушарие, вот правое…

Докторша недоверчиво покосилась на парнишку и, собрав картинки в стопку, сбросила их в открытый ящик стола.

– Ну хорошо, мозг так мозг. Молодец, что напомнил. Давай-ка пересаживайся вот сюда и башкой не крути. Сейчас будем читать твои мысли. Страшно?

Юджин подошел к креслу и одернул свою длинную, ниже колен, парадную рубаху. Сиденье было мягким, с множеством подушек и подпорок. Даже спинка кресла заканчивалась специальным валиком, в который было приятно упираться затылком. Если бы такое было у деда, тот наверняка вообще бы не просыпался, ну разве только почуяв во сне запах настойки.

– Нет, не страшно. Я знаю, что вы наденете мне на голову корону из тонких серебристых проводков и будете показывать мультики. Какой же ребенок не любит смотреть мультики?

Он аккуратно забрался в ложе нейроанализатора и выжидающе уставился на экран, висящий напротив.

– Если можно, покажите мультик про круглого пешевара и зеленого дракона. Это мой любимый.

Врачиха покачала головой и стала подключать электроды к келемитовому обручу, из которого был выполнен сердечник сканера. Потом подала на сканер питание и откалибровала его по базовой активности нервных центров пациента.

– Про драконов у нас нет. Но тебе все равно понравится.

Она щелкнула переключателем, и на экране появилась концентрическая спираль, раскручивающаяся против часовой стрелки. Пару раз недовольно шмыгнув носом, Юджин закрыл глаза…

Сестра мальчика сидела за столом перед администратором медицинского центра, не замечая, как по ее щеке катится крупная слеза. Руки с такой силой сжимали подлокотники хлипкого офисного кресла, что даже пальцы побелели. Было видно, что девушка очень старается держать себя в руках, но удается плохо. Соленая капля стекла по щеке и должна была вот-вот упасть на простенький, украшенный ручной вышивкой серый сарафан.

– Вот, выпейте.

Администратор пододвинул стаканчик, наполненный прозрачной жидкостью с терпким запахом. Девушка дрожащей рукой, стараясь не разлить, опрокинула содержимое мензурки в рот и вновь ухватилась пальцами за подлокотники.

– Что я скажу родителям?

Новая крупная капля скатилась по щеке и упала на ткань сарафана.

– Не нужно ничего говорить. В документе все написано. И перестаньте лить слезы. Вашей семье дается право завести еще троих детей, причем при рождении первого родители получат государственное финансирование на его полное содержание и стандартное обучение. Эта сумма настолько превышает заработок родителей, что позволит вам наконец подумать и о собственной судьбе. – Администратор загадочно возвел взор на идеально белый и ровный потолок своего кабинета. – Мне такого, поверьте, еще никто не предлагал. И вообще… – Он забрал со стола и брезгливо сунул в урну пустой стаканчик, из которого девушка пила успокоительное. – Существует закон, а выполнение законов – наш с вами долг. Вы ведь патриот нашей родины?

Администратор постарался как можно строже посмотреть в глаза этой заливающейся слезами деревенской телке. Видимо, удовлетворившись реакцией собеседницы, он нажал на кнопку вызова охраны и попросил тут же сунувшего голову в проем приоткрытой двери сторожевика довести девушку до ее телеги и проследить, чтобы та без эксцессов покинула город.

Пункт 10.12

Монах, завернутый в ярко-оранжевый плащ, тонкая ткань которого собиралась в тугие узлы на плечах массивными серебряными пряжками и свободно падала вниз до самых пяток, осторожно присел в рабочее кресло дежурного психолога медицинского центра. Едва шевеля тонкими пальцами длинной узкой ладони, он листал интерактивные страницы личной карты пациента, поступившего приблизительно в полдень, и удовлетворенно кивал в такт движениям наголо бритой головой. Сам он прилетел час назад, еще до заката, но успел уже детально изучить полученную информацию. Мужчина был удовлетворен, скорее даже доволен, но по совершенно беспристрастному лицу угадать это было почти невозможно. Леонора, дежурный психолог центра, смогла вздохнуть с облегчением только после того, как гость электронной подписью подтвердил ее вердикт, на основании которого мальчика было рекомендовано передать Ордену. Невыраженный сбалансированный экстраверт с распределением 55%I, 60%N, 98%T, 92%J, 32 %А. Такое распределение по третьей и четвертой шкалам психотипа сама Леонора встречала впервые и до последнего момента боялась, что допустила ошибку в интерпретации результата сканирования.