Веди себя хорошо
Шрифт:
Сколько раз призрак Касс оказывался между ними? Эбби сама его туда помещала. Она потеряла счет. Это же такой удобный барьер, за которым можно скрыть свои истинные чувства.
«Ты у нас мученица», – она буквально слышала голос Касс у себя в голове. Она определенно слишком много выпила. Эбби поставила бутылку с виски на самодельный кофейный столик на колесах, снятых с телеги, и откинулась на спинку дивана.
– Иногда, – сказал Пол, и Эбби сначала даже не поняла, что он отвечает на ее вопрос. – Обычно в ее день рождения. Я периодически
– Очень мило с твоей стороны.
– Не знаю… – медленно произнес он. – Иногда я думаю, что это в большей степени чувство вины, чем что-то еще.
– Тебе не за что себя винить, – заметила Эбби.
Ей же, с другой стороны…
«Не думай об этом!»
– Мне ее не хватает, – тихо сказала Эбби. – Я думаю о том, кем бы она могла стать.
Пол молчал. Эбби хотелось бы знать, позволяет ли он себе думать о тех же вещах. Или это слишком болезненно?
– Она бы гордилась тобой, – сказал Пол.
Эбби попыталась вопросительно приподнять бровь, но у нее возникло ощущение, что она выглядит нелепо, потому что его глаза смеялись и блестели, когда он на нее смотрел.
– После того, как она так дразнила меня за то, что я вошла в редколлегию школьной газеты в тот год, когда мы перешли в старшие классы? Она долго не могла успокоиться. Она же меня этим изводила!
Эбби рассмеялась.
– Она тебе завидовала, – пояснил Пол. – Она сама мне в этом призналась после того, как я ей сказал, что она ведет себя как сволочь.
Эбби почувствовала, как губы невольно расплываются в улыбке после этого откровения, но заставила себя не растянуть их слишком широко. Не время для улыбок.
– Именно поэтому она передо мной извинилась? Она же испекла для меня пирог и принесла мне его с извинениями, а я не поняла, за что.
– Ну, я не советовал ей печь пирог, – сказал Пол. – Но да, я сказал ей, что ведет она себя отвратительно. И ведь на самом деле это было неправильно! Она боялась, что ты станешь дружить с умными ребятами и бросишь ее.
– Я никогда бы этого не сделала, – очень эмоционально прошептала Эбби. У нее было тяжело на сердце от одной мысли, что Касс могла о ней так думать. Эбби до сих пор было трудно принять тот факт, что в конце своей жизни Касс была о ней гораздо худшего мнения.
– Я знаю, – тихо произнес Пол. – И в глубине души она тоже знала. Она просто боялась тебя потерять. Касс знала, что когда-нибудь ты уедешь учиться в колледж, а она…
– Она хотела остаться, – закончила за него фразу Эбби. Касс не хотела уезжать из Кастелла-Рок. Она хотела жить здесь. Она не была одной из тех девочек из маленьких городков, которые лелеют большие мечты о крупных городах. Все ее мечты были связаны с домом. – И она на самом деле осталась здесь навсегда.
– Эбби! – Он повернулся всем корпусом и теперь смотрел ей в лицо, потом положил ладонь ей на щеку и смахнул неожиданно появившуюся слезинку. – Прости. Мы не должны говорить о таких вещах. Это тяжело. В особенности сегодня.
Да, она сегодня похоронила отца. Боже, как она устала! Эбби слегка содрогнулась и выдохнула воздух. Она осознала, что осталась совсем одна, и при этом она чувствовала
Это было такое приятное ощущение – его кожа касалась ее кожи. Это навеивало воспоминание о чем-то, что она давно потеряла. Пол поднял руку, казалось, что она поднялась сама, будто обладала собственным разумом, и накрыла ее ладонь.
Их глаза встретились, сердце судорожно билось в груди у Эбби, ее душа кричала «Да!», а Пол гладил ей шею большим пальцем и ласково повторял ее имя.
Поцелуй получился легким как перышко. Это был скорее намек, предложение, когда еще остаются сомнения, когда желание сдерживается с силой. И когда ее губы раскрылись под его губами, она почувствовала, как по всему телу разливается жар. Наконец-то эта волна накатила на нее, заслоняя все остальное, пусть и на одно мгновение.
На мгновение в этом мире остались только они двое, и не существовало ничего больше. Он запустил руки ей в волосы, а его губы исследовали ее губы, снова и снова целуя. Она почувствовала на языке вкус его языка – вкус виски и чего-то острого, похожего на специи.
На мгновение не осталось истории, прошлого, будущего. Ничего. Только они вдвоем.
Только они.
Но потом это мгновение закончилось, и она вспомнила.
Касс.
Эбби резко дернулась, отодвинулась от него, вообще встала с дивана, пытаясь не обращать внимания на то, как он тянулся к ней, даже когда уже уходила.
– Ты пьян. И я пьяна. Мы… Это неправильно, – дрожа, сказала она, пытаясь заглушить ощущения внутри. А ей казалось, что внутри у нее сформировалась пустота или дыра, в которую следовало отправить воспоминания о его губах на ее собственных, чтобы они не мучили ее до последнего дня ее жизни.
– Эбби! – произнес он хрипло и медленно. И звук его голоса пронзил ее, как пуля.
– Не надо! – умоляюще сказала она. – Не дай мне обесчестить ее память. Пожалуйста, не делай этого со мной.
– Подожди… – попросил Пол, но Эбби уже резко развернулась и поспешила наверх. У нее болело сердце, и для этого имелось много причин.
На следующее утро она проснулась с дикой головной болью.
Когда она спустилась вниз, в гостиной никого не было, но на кофейном столике лежала записка.
В ней было одно слово: «Прости».
Глава 7
Пол смотрел на луг, который разделял сад, принадлежавший его семье, и сад, принадлежавший Эбби. В центре луга поставили ряды столов для пикника, в высокой траве тут и там виднелись яркие пятнышки – здесь росли люпины и калифорнийские маки. Повсюду стояли оловянные ванночки со льдом, заполненные бутылками с фирменной домашней содовой водой, приготовленной по старинному рецепту. После того как отец Пола прекратил пить, он стал в больших количествах потреблять содовую, и ее изготовление стало его хобби. После смерти отца эстафету подхватила сестра Пола Фей. Также был приготовлен большой мангал для барбекю, там уже тлели угли, а над ними шипели куски говядины и курятины.