Ведьма Чёрного озера. Тайна русалки
Шрифт:
Усатую бабку Альбина видела первый раз, а, от того, неосторожно высунув голову над забором, была моментально обнаружена и взята в плен.
– Опаньки! – радостно возвестил Семеныч, проскользнув в узкую, незамеченную Альбиной, калиточку – А, это, стало быть, искомая ведьма и есть?
Альбина, огорошенная вторжением на огород, который уже считала, чуть ли не личной собственностью, замерла, точно загипнотизированная, а, тетка Шурка уже верещала тонким голосом, подпрыгивая за забором и силясь разглядеть девушку за виноградными листьями. В
– Она это, она, Семеныч, не сумневайся! Ишь, глазьями бесовскими, водит! Они у нее красным светились, а, волосья дыбом стояли…И, руками она махала, вот так.. – тетка Шурка, приседая и широко разводя руки в стороны, принялась демонстрировать как, по ее мнению, бесовка наводила порчу на нее, вдову, бедную и безвинную – Она.. Она, ведьма, окаянная, пугало-то, на меня, вдову горемычную, натравила…
Семеныч, почесывая козлиную бородку, откровенно ржал, подмигивая Альбине веселым, мутно-зеленым глазом. Годков ему было уже, где-то, под семьдесят и Альбина видела, что и сам черт ему не брат, особливо после второго стакана.
Дернув сизым носом, Семеныч громко откашлялся и, еще раз подмигнув Альбине, спросил:
– А, чья ты будешь, краса-девица?
Альбина, сама скромность в своем шелковом халатике, с косичкой, вместо растрепанных локонов, совсем было собралась отвечать, как внезапно, за ее спиной материализовался взлохмаченный Женька.
– Своя она, Семеныч, не бушуй! Марь Ивановны внучка, городская, вчера приехала. Я сам ее до Черно-озеро провожал и на Коне катал.
– Марь Ивановны? – сизоносый Семеныч почесал затылок, дернул себя зачем-то за козлиную бородку и боком-боком, двинулся назад, ближе к неприметной калиточке.
Было заметно, что доморощенный Пинкертон стремится, как можно быстрее убраться с чужого участка.
– Звиняйте, барышня, коли, что не так! – голос его, слегка хриплый, доносился уже из-за забора. От мощного запаха перегара даже виноградные листья колыхались и жухли – Умолчь, Шурка, придумала, тоже мне – чучело летучее! Пить меньше нужно, да закусывать конкретно, а, не леденцы сосать!
Над забором мелькнул пестрый платок усатой соседки, затем раздался быстрый шепот, и честная компания шустро убралась куда-то вглубь соседского двора.
– Стресс снимать пошли! – понимающе кивнул Женька – Сейчас Семеныч слетает, самогончику тяпнут и песни запоют.
– Утро же только. – попыталась удивиться Альбина – Зачем же, с утра? День только начинается, а они пьянствовать? Тут так принято? Любой стресс алкоголем заливать?
– А, что делать? – развел руками Женька – Если тетке Шурке что-то в голову втемяшилось, то ее уже ничем не переубедить! Сказала, что пугало летало – значит летало! Вот увидишь – она припьет слегка, осмелеет, страх потеряет, польет несчастное чучелко бензинчиком, да и запалит… На радость, веселым соседям! Хоть какое, а развлечение! Чем им, пенсионерам, еще заниматься, кроме как разные сказки придумывать…
– Хм.. – Альбина вежливо пригласила Женьку в комнату и усадила за стол. Сегодня парень принарядился, точно на парад – в голубую, свежую рубашку и летние, льняные брюки.
Выглядел прекрасно и Альбина, с удовольствием предложила ему кофе, чувствуя себя гостеприимной и хлебосольной хозяйкой.
«Понятно теперь, чего эта Лика Анохина психует! – догадалась девушка – Ишь, прифрантился, прямо красавчик, хоть в рекламе снимай! Вырастают же подобные экземпляры среди деревенской пасторали!»
– А, знаешь – задумчиво произнесла она, пододвигая к Женьке блюдце с конфетами – Я ведь тоже то пугало видела.
– И, что? – Женька оказался сладкоежкой и протягивал руку уже за второй конфетой – Я его тоже видел! Его Сашка, тетки Шуркин, сын, поставил, еще весной, когда птицы полетели. Они, птицы, знаешь, какие прожорливые, так и норовят напакостить – рассаду выдернуть или, ягоды склевать.
– Оно летало, Жень! – Альбина подскочила с места и заметалась по комнате. Теперь только девушка поняла, каких сил стоило ей стерпеть и не закатить истерику – Пугало! Летало! На самом деле!
Женька скептически хмыкнул – ему мало верилось в оживший и ставший летучим мешок с опилками. Вот в сглаз, в порчу и в Лику Анохину, он верил, а в летающее пугало? Что ж, он, совсем темный, что ли?
– Летало и летало себе! – пожал он плечами, решив не спорить. Мало ли что, спросонья, могло привидеться городской девчонке. Они, там, в городе, все с ума сошли от еды искусственной, да воздуха затхлого – Сейчас же, смирно себя ведет. Торчит себе на перекладине, не ворохается. Может, подшутил кто над теткой Шуркой? Она, тетка вредная, сердитая, завсегда корову свою, Марту, в чужой огород загнать норовит. Кому-то дюже надоело, вот и решили шугануть, ради смеха.
– От подобных шуточек инфаркт приключиться может запросто. – буркнула Альбина, успокаиваясь и ища в словах Женьки рациональное зерно – Действительно, пошутили?
– Пошутили…Пошутили! – поспешно согласился Женька – Семеныч и пошутил! Он за бутылку самогона еще и не то придумает! Шутник, еще тот! «25 квартал» – отдыхает!
Альбина потуже завязала поясок на халате и виновато покосилась на неприбранную постель. Тут, Женька, весьма кстати, вызвался сходить за водой и Альбина, пользуясь его отсутствием, поспешила навести марафет.
Принесший два ведра воды, Женька, лишь охнул, увидев накрашенную и причесанную Альбину, наряженную в ту самую, длинную, пеструю юбку, что так не нравилась ее прежнему кавалеру.
Волосы девушка решила распустить, и теперь они, светлой волной пенились по точеным плечам.
Алая роза, сорванная в саду безжалостной рукой, довершала образ деревенской пастушки.
– Ух, ты! – Женька поставил ведра на низкую лавку и распрямился, оценивая внешний вид городской девчонки – Смотри, а, то цыгане уведут! Они у нас ушлые – подметки на ходу срезают!