Ведьма для охотника
Шрифт:
Даже интересно стало что-нибудь узнать о предках. Своих и его.
Как меня беременность изменила! Я стала спокойной, меня совершенно ничего не волнует.
На сто процентов уверена, что у нас с Юрой всё получится, и он найдет меня. И поймет. И я его пойму.
По-другому никак потому что.
Глава 40
У Кати фамилия не Еблонская, а Похмутьева. По мужу.
Она — моя троюродная сестра. Ей сорок три года. Дочь и сын живут и учатся
В семье, как и в окрестных деревнях по области, считается, что дар бабки перешёл к ней, и Катя активно этим пользуется.
Еще только полдень, возле её дома уже стоят три шикарные машины: один внедорожник и два Мерседеса представительского класса.
Это люди богатые приезжают к ней здоровье поправить на травках. Ну, и, может, еще по каким вопросам. Считается, что Катя — ведунья знатная, может приворожить, отворожить и прочее. В деревне мимо нее стараются не ходить, в глаза лишний раз не смотреть. Вот такая слава у моей сестрёнки.
Я, честно говоря, думала, что она давно в своем большущем доме живет, но нет, не спешит моя родня сниматься с насиженного места. А может, и нельзя ведьме от своих корней… Счастья не будет.
Я, вон, уехала, позабыла про все…
И счастлива?
Дом бабки достался в наследство именно Кате, похоже.
Подхожу ближе, смотрю, не могу наглядеться. Ничего не поменялось снаружи. У бабки добротная изба на краю деревни, без забора. Бегают гуси, на поле пасутся коровы.
И так тепло от этой картины, так легко, что ноги сами несут вперед, не останавливаясь на сомнения и размышления.
И сердце стучит ровно и правильно: домой вернулась, Апполинария. Домой.
Захожу, осматриваясь с любопытством вокруг. Обстановка в доме не изменилась, даже эта люлька, в которой я спала в детстве… Именно она мне снилась в поезде, продолжала висеть у русской печи.
Кроме Кати, в избушке живут две приживалки, какие-то старухи бездомные прибились и занимаются хозяйством. Висят пучки ароматной травы, кое-где даже мухоморы сушеные на нитках. Толстый черный кот лениво открывает один глаз, смотрит на меня с печи… и прячет нос в лапки. К похолоданию.
Висят вышитые полотенца, стоит добротная деревянная мебель.
Катя у нас поддерживает полностью антураж старины и знахарства.
Дорогие гости из столицы, сидящие за столом в ожидании чуда, вынуждены потерпеть.
Меня же Катя быстро принимает в толстые, мягкие, воздушные объятия. Пышна, мать. Мне ещё расти и расти до неё.
Не удивляется совершенно моему появлению, словно ждала.
Смотрит в глаза, потом молча ведет за собой в отдельную маленькую комнату, где в старинной шкатулке лежат бабушкины серьги. Те самые, из моего сна.
Вот и думай после этого, что это все — игра подсознания…
— Тебе завещала, — говорит Катя. — Так и сказала: « Апполинарии отдашь, когда беременная приедет».
— А ты
— Да и правильно. Бабку надо слушать.
— А где она похоронена?
— На погосте похоронили. Там три могилки осталось, одна — нашей бабки. Я ухаживаю. Кладбище будет если, здесь застраивать не станут, участки не раздадут. Знаешь, санпин? А то нагрянет цивилизация…
— Не знаю. Цивилизация - это круто, — фыркаю я.
— Ну конечно, конечно, круто. То-то ты сюда приехала, в глушь.
— Да я, вообще-то, к бабушке на могилку.
Я беру серьги.
Снимаю свои маленькие цветочки с бриллиантами и вставляю кольца.
Смотрюсь в червленое, старинное зеркало бабушки.У меня, оказывается, лицо исхудало, и эти серьги так подчёркивают овал, строже делают, графичнее… Удивительно просто… Словно с древней фрески какой…
— Ты в бабку пошла, — улыбается мне Катя, поправив волосы за уши. — Если родишь, похудеешь сильно, красавицей будешь, как бабка в молодости. Так что, смело рожай.
— Я тебе вроде не говорила, что беременна, — шепчу я, глядя на её довольное, румяное, круглое лицо в отражении зеркала. Мы сейчас с ней очень похожи. Две ведьмы, две наследницы… Судьбы разные, сила одна.
Катя понимающе подмигивает:
— А мне не надо говорить, многие вещи сама понимаешь. И не торопись там, поговори с бабушкой. Мне она помогла в том году, когда после смерти мужа хотелось.
— Тоже приходила во сне?
— Да.
— Мы ее, как положено ведьме, не похоронили, силу не забрали полностью… Вот она и ходит теперь, помогает. Кровь же родная. Как по-другому?
— А… А если снится что-то… Что потом сбывается, но чуть-чуть не так?
Вопрос стараюсь задать спокойно, без лишней дрожи в голосе.
Но Катя только кивает спокойно:
— Не всегда в точности. Не всегда правильно. Но всегда сбывается. Всегда.
Ох…
Так эти сны — моё подсознание или нет?
Есть , над чем глубоко задуматься…
Глава 41
У этой деревни есть новое кладбище, оно на той стороне асфальтовой дороги организовано по каким-то неведомым мне стандартам.
А старый погост заброшенный, и если там не останется могил, то хоронить запретят, и, как Катя боялась, может даже застроят. Дорога не близко, зато река рядом, а она между прочим, судоходная. Прибыльное место.
Я с удовольствием через лес гуляю до погоста.
По дороге распускаю волосы, голова тяжелая совсем от строгой прически, и такой нимфой лесной иду по проселочной дороге. Приятный горячий ветер сдувает всех насекомых, шумят на ветру кроны высоких лиственных деревьев, которых потеснили хвойные породы, и они как-то вместе кучкуются. Трава высокая, цветов в конце лета немного, но я себе на венок умудряюсь насобирать. Сплетаю лесную корону из разноцветья.