Ведьма и компания
Шрифт:
– Ох, да что же это я… - рыцарь смутился.
– Это просто одна и та же женщина. – спокойно закончила монахиня.
Рыцарь на миг задержал дыхание. Все ясно. Грубый он все же, толстокожий: обижался на несчастную сумасшедшую, недобрые слова в ее адрес не говорил, так думал…
– Простите, сестра… Я, пожалуй, пойду… - он начал аккуратно, не сводя глаза с монахини – а ну как кинется, безумная! – пятиться к выходу.
– Не верите?
– Видите ли, сестра…
Можно безумным возражать или не стоит?
– Даже Лазарь, воскрешенный Иисусом, потом умер в свой срок, гробница вот его тут, неподалеку. Люди-то по сто лет не живут…
– Люди – нет. А драконы – да. –
Рыцарь споткнулся, едва не рухнув на высокий порог скриптория. Ушибленная об лодочную скамью спина отозвалась вспышкой боли. Мгновение он лихорадочно соображал, пытаясь понять слова сестры Аполлинарии… и наконец глухо хмыкнул:
– А говорите – поладили. Настолько, что свою настоятельницу чудовищем называете?
– Она не чудовище! – вдруг сильно и горячо вскричала сестра. Мгновенный бросок – полы монашеской рясы взвихрили книжную пыль – и вот уже она стоит рядом, обеими руками стискивая его руку и пытливо заглядывая в глаза. – Она – жертва! Несчастная, страдающая жертва! Но в сердце ее уже цветет надежда и упование – на истинного рыцаря, способного отдать последние деньги ради спасения неведомой ему утопленницы! На вас, монсьер! Только вы можете ей помочь!
Глава 5
Тонкие руки высунулись из провала, в котором кипело море. Ощупали острый скальный край, подтянулись… И отсвечивая белизной в вечернем сумраке, наверх взметнулось обнаженное женское тело. Мгновение женщина еще смотрела вниз: там, то с грохотом разбиваясь об стены скального грота, то вновь откатываясь белыми пенными языками, бушевало черное ночное море. Ледяные брызги соленой воды осыпали ее живот и грудь, женщина зябко поежилась… и аккуратно ступая босыми ногами по камням, вскарабкалась по уводящему вверх узкому скальному проходу. Чирк… чирк… Найденное на ощупь кресало высекло искры – затеплился утопленный в жиру фителек. Держа масляную лампадку в руке, женщина шагнула в невысокую скальную пещерку. Едва теплящийся огонек, точно в зеркале, отразился в стекающем по стене водопадике. Женщина пристроила лампадку на скальном уступе и нырнула под холодные струи, смывая с себя морскую соль. Провела гребнем по коротко остриженным волосам… и принялась натягивать монашескую рясу. Оправила подол и шагнула к низенькой дубовой двери на другой стороне пещерки. Откинула тяжелый засов…
Дверь распахнулась от сильного толчка, с грохотом ударившись о стену пещеры. Ворвавшийся внутрь мужчина походил на ночного демона. Отлетевшая от дверей женщина пронзительно завизжала.
– Мать-настоятельница, не кричите, это же я! – ринувшийся за ней мужчина ухватил настоятельницу за рукав рясы, не давая ей нырнуть в уводящий к морю проход. Она рванулась, яростно, отчаянно, оставляя у него в руках оторванный рукав и заметалась по пещере, норовя то добраться до двери, то снова до прохода. – Мать-настоятельница, перестаньте! Я… вам ничего не сделаю, я… - мечущемуся напротив мужчине надоело играть в догонялки с пронзительно визжащей женщиной, он рванулся ей навстречу, сгреб в охапку и не выпуская из объятий, притиснул к стене пещеры.
– Мать-настоятельница, успокойтесь! Это же я, я!
– Монсьер рыцарь? – настоятельница мгновение помолчала, разглядывая его лицо в слабых отсветах лампадки. – Как… как вы сюда попали?
– Мать-настоятельница… - он всматривался в ее лицо так жадно, будто никогда его не видел раньше.
– Нет, не так! Милая, прекрасная моя донна! Я… я все знаю!
– Все знает только Господь! – отворачиваясь от нависающего мужчины выдавила настоятельница.
– Да! Господь знает! – выкрикнул рыцарь. – Господь видит, как я хочу помочь
– Тогда, быть может, вы перестанете меня обнимать? – кротко попросила настоятельница. – Сразу полегче станет.
– Да… Простите… - рыцарь перестал наваливаться на нее, но предусмотрительно придержал за плечо, точно настоятельница собиралась от него сбежать. – Я… Так неловок… Я знаю, что не должен обнимать вас! Вас надо поцеловать! – вдруг выпалил он.
– Вовсе не надо. – все также кротко возразила настоятельница. – Мои обеты этого не позволяют.
– Это я тоже знаю! Не про обеты, а что вы не можете сказать правду! – рыцарь помотал головой, стряхивая долетающие от водопада капли. – Только тот, кто узнает о проклятии сам, может вас спасти! Я – знаю! – и он потянулся губами к ее губам.
– Что вы делаете? – торопливо отворачиваясь, так что его губы ткнулись в край ее апостольника, пропыхтела настоятельница и уперлась обеими руками ему в грудь.
– Ну, так спасаю же! – нетерпеливо повторил рыцарь, снова пытаясь ее поцеловать.
– Прекратите немедленно! – пропыхтела настоятельница, вертя головой, так что вытянутые трубочкой губы рыцаря тыкались в покрывало.
– Да не вертитесь же вы! – пыхтел в ответ рыцарь. – Сказал же – я все знаю! Про проклятье!
Настоятельница вдруг и впрямь прекратила вертеть головой, но к рыцарю не повернулась, лишь скосила глаз из-под края апостольника.
– Ну что вы это… чудовище… дракон… - перетаптываясь с ноги на ногу и даже отворачиваясь от неловкости, пробормотал он. – Но это ничего… это… Я поцелую и все пройдет!
– Стоять! – его губы с размаху ткнулись в выставленную ею ладонь. Раздалось громкое «чмок!», а рыцарь смутился окончательно. – Проклятье, по которому я превращаюсь в дракона, надо меня поцеловать, и все пройдет?
– Ну… Сперва-то поцеловать, а потом и все остальное… как меж супругами водится… Потому как поцелуй – то ерунда, одного поцелуя может и не хватить, чтоб аж целый хвост с крыльями отвалились!
– снова забормотал рыцарь… и почти взмолился. – Да вы не беспокойтесь, матушка! То есть, прекрасная донна… Я же не нехристь какой, и не подлец… Поженимся мы, сразу же, как дело сделано будет… А из монахинь вас епископ отпустит, это мне верно обещано!
– Сестра Аполлинария! – немедленно сделала вывод настоятельница. – Вот же… тварь поганая! Монсьер рыцарь, но вы же не ребенок! Вы же понимаете, что она всего лишь хочет захватить власть над монастырем и его сокровищами! Наверняка не без подсказки со стороны нашего епископа, да простятся ему все его прегрешения! В другой, вечной жизни…
– Хочет! – кивнул рыцарь, не выпуская женщину из объятий. – Потому и следила за вами неусыпно, потому и подметила, что вы с рассветом исчезаете, и только с закатом появляетесь, даже службы дневные не отстаиваете. Ну понятно, в чешуе-то оно неудобно. Да и церковка у вас маленькая. Не влезете. Еще хроники она нашла, старые, от основания монастыря.
– Хроники… - настоятельница досадливо прикусила губу. – Совсем я о них позабыла!
– Настырная тетка… - согласился рыцарь. – Но вам-то от ее зловредности одна только польза вышла! Вот же он – я! Тут! – рыцарь приосанился, но натолкнувшись на скептический прищур монахини, снова стушевался и умоляюще добавил. – Вы же станете королевой! Сказано же: кто проклятие с вас снимет, того вы королем сделаете! Хоть тут, на острове! А что, Лузиньяны, которые до Венецианской республики Кипром правили, их предок тоже простым рыцарем был! Чем я хуже? Сколько мне еще по дорогам таскаться: ни дома, ни семьи? Самое время остепениться, осесть… А раз я жениться не отказываюсь, так вы и сами… того… королевой сделаетесь!