Ведьма и Вожак
Шрифт:
— Вот уж нет, — заявил тузик-спорщик, — я тебя вообще сзади не помню. Только ее подпускал.
Часть полицейских несдержанно зафыркали. Такое впечатление, что со всего города набежали законники, включая отпускных и вышедших на пенсию, потому что они гроздьями выглядывали из всех дверей и служебных коридоров. Некоторые старательно показывали мне большой палец.
— Прекратите немедленно странные намеки! — возмутился батюшка.
— Хватит! — негромко, но очень отчетливо сказал, посмотрев на волков, Торваль. —
Мужчина в красном кителе в окружении Тузов, обладатель орлиных бровей и могучего подбородка, с показной печалью покачал головой:
— Виктор-Виктор. Напоминаю тебе, что ты уже не можешь говорить за стаю, твое время прошло.
— Это точно! — поддакнул толстенький Туз. — Твое время прошло!
Ах ты ж шакалье. «Акела промахнулся, Акела промахнулся».
Я сморщила носик. Что не ускользнуло от взгляда Виктора.
— Пока не состоялись выборы, я все еще глава стаи.
— Консультирующий, — неуверенно возразил Туз.
— Глава! — раскатисто рыкнул Торваль, и присутствующие затихли. Торваль медленно повернулся, и волки начали склонять головы, подчиняясь волне власти и уверенности. Часть дрогнула в ногах, как будто еле удерживаясь, чтобы не опуститься на одно колено.
Краснокительный дернул подбородком, качнулся с носка на пятку и пошел на выход со словами:
— Даже так. Тогда плати. И до встречи на выборах.
Виктор стал еще пасмурней, зато в комнате после ухода Тузов оказалось ощутимо свободнее.
Тузики неуверенно посмотрели на Торваля и, поймав его встречный взгляд, смущенно замялись.
— Я не пострадала! — наконец я смогла вклиниться во всеобщий разговор.
Тетушки облегченно выдохнули, тетя Гвен даже промокнула платочком щеки.
— Замечательно. Есть ли у вас еще претензии к моим людям? — спросил Виктор.
— Много, — сказала я, посмотрев на волков, и добавила: — Но — прощаю! Пожалуй, хорошая денежная компенсация, оговоренная с моим батюшкой, решит вопрос.
Пока Торваль соображал, как штраф сочетается с прощением, я подошла к седоусому и чинно спросила:
— Правильно понимаю, что вы закрываете дело, или все-таки выделите мне писца для заполнения списков претензий? Предупреждаю, особенно болезненно я восприняла удержание в одной камере с агрессивно настроенными волками. Вы хоть в курсе, сколько раз мне обещали показать дырку?
Полицейский побагровел и махнул рукой.
— Дело закрыто. Я вас вообще в своем участке не помню, мисс. И своим скажу, чтобы вас стороной обходили. Хоть вы обдерись.
Тетушки возмущенно закурлыкали и замотали веерами.
Через несколько минут я была свободна и шла к карете на улице. Но теперь на меня налетели родные, и я, признаться, даже начала
— Как можно, Фира? Юная девушка! В полиции! Да еще не пострадавшая! Стыдно сказать — била мужчин!
Вот этот пассаж меня особенно удивил. То есть лучше бы меня обидели?
— А что мне оставалось делать? — мрачно сказала я, усаживаясь в карете на сиденье и аккуратно укладывая подол. — Ханна заманила меня в сад и заплатила волкам, чтобы меня… унизили. Я же Бизо, я должна была защититься.
Только-только успокоившийся папенька чуть не выпрыгнул из уже двигающейся кареты.
— Стоп-стоп, — удерживая его за фалду, сказала я, — все хорошо. Почти все виновные пострадали. Кроме Ханны.
— Ах, Ханна! — нежным голоском произнесла тетя Гвен.
— Ханна, — пропела тетя Клара и переглянулась с сестрой. — Детка, не беспокойся, теперь пострадают все. Тети тебя научат, как давать отпор, не попадая при этом в полицию.
Они обняли меня с двух сторон и ласково погладили мои ладони в перчатках, плотно сжатые в кулаки.
И вдруг меня отпустило. По щекам полились слезы. Как же я испугалась…
Я никогда не плакала на людях. На публике я сражалась, работала, держала удар, показывала класс и зарабатывала деньги. Плакала я всегда одна, в подушку, никого не пугая. Сильная Фира.
Во время событий в парке, даже находясь в полиции, ни на секунду я не позволяла себе расслабиться, испугаться. Невозможно контролировать ситуацию, если не умеешь контролировать себя. И я держалась, все больше туго закручиваясь, как пружина, делаясь жестче и непреклоннее.
Но вот отпустило, и я не сдержалась.
— Ханна сказала, что ее не тронут, — жаловалась я, шмыгая носом.
— Да, детка, это ужасно, — переживали тетушки, подсовывая огромный белоснежный платок.
— А меня, сказала, тронут, но потом деньгами откупятся. — Я утерла нос.
— Безобразие, — сказала Клара.
— Это нельзя спустить, — заговорил батюшка.
— Сука, — неожиданно присоединилась Гвен.
Мы на нее посмотрели, и она засмущалась.
В итоге к дому подъехали, вдоволь наобнимавшись и наплакавшись. Я даже подумала, что в этом мире вполне можно жить.
Глава 12
Снимите маску, мистер. Можете вообще раздеться
— В этой комнате нет ни одного артефакта, зато стены экранированы, — сказал Грэг, провожая нас с Виктором в обычную на вид гостиную.
Светло-зеленые стены, тяжелые многоярусные шторы, картины по стенам с изображениями батальных битв. Одна, особенно огромная, висела прямо над длинным обеденным столом.
На столе стояли тарелки с легкими закусками, кувшины с напитками. Бизо оказывали доброжелательный прием, даже если не совсем привечали гостя. Приличия есть приличия.