Ведьма из города N
Шрифт:
– Это лишнее! – ответила Инга, по большому счету нет разницы кто он, для нее он просто очередной клиент, а врет он или нет – не ее забота.
– С вашего позволения я все же оставлю ее вам, и вы мне позвоните, когда примите решение, хорошо? – визитка в руке Инги добавила доверия к Филиппу.
«В конце концов – решила для себя Инга – почитаю, что там написано и скажу «нет», если там ничего интересного или попахивает патологией. Она ведь ничего обещать ему не собирается. Зато, если ответить положительно, он сразу уйдет и у нее останется время до другого клиента».
– Хорошо! Сказала она, поразившись как быстро вплелась в авантюру. Я возьму ваш дневник, но только копию – Инга решила перестраховаться.
– Это и есть копия, я переписывал его пару раз, чтобы понять, что я тогда чувствовал – ответил Филипп – Да, и я заплачу вам за потраченное время вашего сеанса, если позволите. – Филипп быстро полез рукой в карман брюк.
– Нет – жестко сказала Инга, – я категорически против!
Заплатит и будет думать, что должна ему.
– Не думайте, что я делаю это из расчета, что вы будете мне должны. – сказал Филипп, как будто прочитав ее мысли. – И извините, если позволил лишнее, сам не люблю простых денег.
– Давайте сразу договоримся – сказала Инга, делая свой голос как можно более жёстким чтобы потенциальный клиент понял, что она говорит серьёзно – если мне покажется, что я компетентна чтобы помочь вам и я буду готова каким-либо образом сотрудничать с вами, я вам позвоню, если нет – я не звоню и точка. Могу почтой выслать копии ваших рукописей. И сразу говорю: вероятность, что я буду вашим слушателем, а не психологом очень мала, извините, но это подход классического психоанализа: часами, а может и годами слушать клиента молча (а вы ведь этого от меня хотите, если я правильно вас поняла), но я работаю другими методами…
– Пожалуйста, не давайте это читать другим – это как аванс моего доверия к вам, потому что это очень личное и заранее прошу извинить, если мое самовыражение на бумаге покажется вам слишком эмоциональным.
– Я ведь психолог и умею хранить секреты – ответила Елена. Но про себя подумала: «как будто не услышал или сделал вид, что не услышал, что она говорила, проигнорировал ее отказ… Что это? Самоуверенность или нежелание верить в то, что ему отказали?»
– И я не совсем понимаю: какого рода мнение вам необходимо, мнение, как литературного критика о вашей истории, или мнение психолога о ваших переживаниях? – спросила Инга.
– Второе, хоть я и знаю, что вы пишите книги – быстро ответил Филипп.
Две книги научно-популярного жанра и три художественных «наброска» как сама называла их Инга принадлежали ее перу. Писательство было ее вторым способом канализации и сублимации негатива, потому что через творчество она выдыхала то, что другими способами выдохнуть было просто невозможно. Она не зарабатывала на этом, и ее книги были в свободном доступе. Она прекрасно понимала, что получилось у нее что-то из серии «так себе», но у нее были свои читатели и даже положительные отзывы.
– Вы читали мои книги?
– Если честно, просто просмотрел. Но раз вы пишите художественную литературу, может и моя писанина покажется вам интересной…
«Вы что? Хотите, чтобы я написала книгу о вас? – чуть не выпалила Инга, но промолчала, добавив в уме – может, еще и заплатила за идею? Своих в голове хоть отбавляй!»
Но Филипп этого не говорил, он просто встал и двинулся к двери. Инга не поняла этого поступка: с одной стороны, прерывая разговор так быстро он рискует потерять доверие, но сидеть и упрашивать он не собирался; с другой стороны он повел себя очень психологически грамотно – свалиться как снег на голову и исчезнуть как туман, оставив, однако, после себя интригу, предложение, тетрадь и визитку – так часто делают хорошие агенты по продажам. «Не разводит ли он меня?» – промелькнуло в голове у Инги.
– Ах, да, чуть не забыл. – стоя в двери и спиной к Инге сказал Филипп – Мой дневник начинается в настоящем времени, а дальше идет в прошедшем, так я восстанавливал и описывал события уже после, потому, что записи, которые я вел в то время были обрывочными и не все сохранились, но некоторые страницы вставлены туда, так как они помогли мне вспомнить, а вам возможно помогут лучше понять, что я чувствовал в то время…
– Хорошо! – дежурным словом ответила Инга, а потом добавила – Всего вам доброго!
И хотя Филипп этого уже не видел автоматически улыбнулась. Улыбка всегда была ее оружием. Инга была из тех, чью улыбку называют заразительной, она разумеется знала это и активно пользовалась этим как психологическим приемом, даже когда ей было не до улыбок.
«Этот тип произвел амбивалентное впечатление – подумала Инга, когда дверь закрылась, а улыбка сошла с ее лица. – Странный парень. Приятный, но таинственный. Вроде бы вежливый, но гнущий свою линию. Образованный? Это без сомнения. Но со странными предложениями…»
Она посмотрела на визитку: Филипп Петрович Фостов, репетитор английского языка. Она отложила дневник в сторону и посмотрела на него, размышляя стоит ли читать это, ведь начав, она уже вмешивалась в личную жизнь чужого человека. Инга была квалифицированным психологом и постоянно повышала свою квалификацию, закончила тренинговые программы по гештальту и психоанализу, и ее прекрасно развитая интуиция говорила ей: «Выбрось этот дневник в мусорку и забудь об этом!», но зерно любопытства уже начало свой рост в почве ее разума, и хотя ростка еще не было видно, подземные процессы уже делали свое дело… Она взяла толстую тетрадь, посмотрела на цветы, нарисованные на обложке производителем, пролистала несколько страниц и увидела, что некоторые элементы текста содержат английские заголовки. Инга посмотрела на часы – у нее было еще тридцать минут до следующего клиента и начала читать…
***
Из дневника Филиппа Фостова
«Я начинаю вести этот дневник, так как в моей жизни начинается новый этап, кроме того будет повод попрактиковаться в письме и в конце концов просто не сойти с ума в маленьком городском поселке, а по сути – в деревне».
Инга пролистала еще несколько страниц бегло прочитав еще пару дней жизни Филиппа, она поняла, что дневник написан молодым специалистом, приехавшим работать после университета в городской поселок N учителем английского языка в местную школу. Город действительно был обозначен городом N, что было не совсем понятно, особенно, если незнакомец утверждал, что история правдива и вся информация проверяема. Инга перелистнула еще несколько страниц и продолжила читать…