Ведьма Пачкуля и пренеприятное известие

Полночь, – сказала Достопочтенная Чепухинда. – Пора начинать. Все, как я понимаю, в сборе?

Двенадцать ведьм с помощниками сидели, навострив уши, за длинным столом в зале «У черта на куличиках». То был не обычный ежемесячный шабаш.

Утром каждая нашла на коврике у себя под дверью записку. В ней говорилось:

ВАЖНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ.

«У ЧЕРТА НА КУЛИЧИКАХ»,

В ПОЛНОЧЬ.

ЯВКА ОБЯЗАТЕЛЬНА.

ЧЕПУХИНДА

Важные объявления делаются не так уж часто, потому все ведьмы постарались явиться вовремя. Все, кроме одной.

– Пачкули нет, – наябедничала Мымра. – Хотя она в курсе. Мы видели, как она вашу записку читала, скажи, Шелупоня? Прочитала – и выкинула.

Дьяволенок кивнул.

– Чесслово.

Чепухинда вздохнула и, вздернув бровь, посмотрела на Шельму. Шельма – Пачкулина лучшая подруга. Точнее, иногда ею бывает.

– Меня не спрашивайте, – сказала Шельма. – Мы с Дадли ее уже с неделю не видели. С того дня, как она стрескала оладушки из лягушачьей икры, которые я заначила.

Одноглазый Дадли – это Шельмин кот. Он не большой поклонник Пачкули. А на ее помощника, хомяка Хьюго, у него и вовсе зуб. Дадли издал противный звук – что-то среднее между рыком и фырканьем:

– Г-р-р-р-р-р-п-ф-ф-ф!

Шельма стерла с глаза котовью слюну.

– Тихо ты, Дадли. Мамочку всю забрызгал.

– Начнем без нее, – сказала Чепухинда. – Я не собираюсь дожидаться, пока она заявится и станет нам лапшу на уши вешать, как у нее ботинок потерялся, или как ей внезапно поплохело, или как она опоздала, потому что пожар тушила…

Чепухинда осеклась: хлопнула дверь, послышались торопливые шаги.

– Пардон за опоздание! – сказал запыхавшийся голос. – Ботинок потерялся, так я его три часа искала, потому что мне резко поплохело, а потом Хьюго пожар устроил…

– Довольно! – рявкнула Чепухинда. – Ни. Слова. Больше. Ты вон вся зелеными пятнами пошла – ясно же, что врешь. Сядь на место!

Под ухмылки собравшихся Пачкуля села. Все лицо у нее было в зеленой сыпи – так всегда случается, стоит ей приврать, крайне неудобная особенность. Хьюго, устроившись у хозяйки на плече, небрежно помахивал лапкой своим коллегам – помощникам других ведьм. Кто-то помахал в ответ, а некоторые были не в духе и проигнорировали его приветствие.

– Так. Теперь наконец можно приступать, – сказала Чепухинда. – Проныра, достань первое наглядное пособие, будь любезен.

Мелкий красный бес полез под стол и вынырнул с потрепанным чемоданом.

– Это еще что? – нахмурилась ведьма Крысоловка.

– Называется «чемодан», – пояснила Чепухинда. – Небольшой ящик, употребляемый для перевозки вещей.

– Это я и сама знаю. А что в нем?

– Мои вещи.

– А почему они в чемодане?

– Потому что я уезжаю.

Все хором ахнули. Чепухинда уезжает? Вот так, ни с того ни с сего? Неслыханно. И что же теперь будет?

– Все уже устроено, – сказала Чепухинда. – Я собираюсь навестить свою сестру Финтифлюнду. Она недавно вышла на пенсию и переехала на лютый север. Прикупила себе уютный домик в Снежных горах. Мы будем кататься на свистоплясках.

– На салазках, – поправил ее Проныра.

– Именно. И сачковать в лосинах.

– В лосиных, – сказал Проныра, – в лосиных скачках вы будете участвовать.

– Сама знаю. А еще сестра научит меня… как там?

– Кататься по тонкому льду.

– Точно. Для чего мне понадобятся кактамбишьих.

– Коньки, – подсказал Проныра. – Доставать второе наглядное пособие?

– Если тебя не затруднит.

Проныра выудил из-под стола пару ржавых коньков.

– Полюбуйтесь, – сказала Чепухинда. – Проныра их откопал на Пачкулиной свалке.

Пачкуля собралась было возмутиться, но вспомнила, что ей велели помалкивать, и закрыла рот. Большинству хватало такта спросить разрешения, прежде чем утаскивать вещи с ее свалки, но Чепухинда – предводительница шабаша, ей все дозволено. В том числе и, судя по всему, устраивать себе каникулы. Такие дела.

– А вы не староваты для зимнего спорта? – спросила ведьма Чесотка.

– Вздор, – сказала Чепухинда. – Учиться никогда не поздно.

– Но как же наши сборища? – запричитала ведьма Вертихвостка. – Кто будет все за нас решать и говорить, что делать? Вы же знаете, сами мы никогда не можем договориться.

– Дело толкуешь, – согласилась Макабра-Кадабра. – Кто-то должен порядок поддерживать. Придется вам назначить заместительницу, Чепухинда. Ведьму с сильным характером. То есть меня.

– Почему это тебя? – заголосила Мымра. Остальные шумно ее поддержали. Все знали, как Макабра любит командовать. – Тебе только дай волю – ты нас загоняешь.

Ведьмы-близняшки Бугага и Гагабу пихнули друг дружку локтями. Их помощники – сиамские коты Антипод и Антикот, похожие один на другого как две капли воды, – оживились.

– Нас двое, – сказала Гагабу. – Мы будем вас с удвоенной силой замещать, скажи, Бу?

– А то, Га, – поддакнула Бугага.

– Вот еще! – вмешалась Грымза. Она сочиняла стихи и считала себя главной головой шабаша. – Совершенно очевидно, что замом должна быть я, и Очкарик со мной согласен, правда, Очкарик?

Филин, сидевший под потолком на стропиле, глубокомысленно кивнул, как и подобает филинам.

– Но я ведь самая красивая! – подала голос Шельма, ища в сумочке помаду. – Скажи, Дадлик?

– Йо-хо-хо, – согласился Дадли. Он – когда не брызгал слюной во все стороны – выражался по-пиратски.

– А почему не я? Мы с Барри вечно в пролете, – захныкала Чесотка. Лысый стервятник, примостившийся на спинке ее стула, печально кивнул:

– Верно. Пора бы и нам блеснуть.

Народ недобро захихикал. У Чесотки вечно была перхоть, а Барри непрерывно линял. Блеск совсем не в их стиле.