Ведьма Пачкуля и пренеприятное известие

Умански Кай

– Почему она так рано фернуться? – спросил Хьюго. Он спрыгнул на пол и засеменил к раковине за чашками.

– Поругалась с сестрой. Они никогда не ладили.

И зимние виды спорта ей не покорились. Съехала на салазках со скалы, провалилась под тонкий лед, и вдобавок ее лось цапнул. Вот и вернулась.

– Ее место сдесь, с нами, – радостно сказал Хьюго.

– Да. Так что все будет как прежде. Никакой больше Хлыстинды.

– И никакой Кристины! – воскликнул Хьюго, и давай отбивать чечетку на раковине. – Снофа чисто мушской коллектиф! Ур-р-ра!

Пачкуля смотрела на него, улыбаясь до ушей. Потом сказала:

– Брось-ка мне в чашку шесть кусков сахару, Хьюго, я в хорошем настроении!

И хорошее настроение не покидало ее. Пока не пришел счет за статую.

Эпилог

своем чистом и уютном

домике Достопочтенная Чепухинда строчит гневное письмо в Совет. В нем встречаются такие выражения, как «одержимая властью диктаторша», «нелепый хлыст», «хамка ворона» и «загубленная герань». Из-под ее яростного пера брызжут чернила, а лист бумаги искрится по краям. Хлыстинде с Кристиной придется несладко. Как минимум им светит строгий выговор. Будем надеяться, хлыст у нее конфискуют.

В пещере гоблины, как обычно, лежат куча-мала. Красавчик в самом низу, работает матрасом. В кои-то веки они мирно спят: долгая дорога домой, скорбь по утраченной кровати и споры о том, кто во всем виноват, вымотали их. Пусть себе храпят. Завтра им понадобятся силы – когда придет счет. На кругленькую сумму. Шикарные кровати – недешевое удовольствие.

А что же Помощничек Боб? Сейчас он стоит в дверях своего склада, потирает руки и улыбается.