Ведьма Пачкуля и пренеприятное известие
Шрифт:
И к изумлению обоих – глыба исчезла!
– С этим разобрались, – довольно сказала Пачкуля. – Теперь надо найти, чем статую накрыть. Моя простыня сгодится. Пошли в хибару, поужинаем и отметим.
– Постой. – Хьюго мотнул головой. – Тут фон пришли.
Из-за деревьев вышли два тролля и затоптались на краю поляны.
– Чего вам? – сурово спросила Пачкуля.
– Ничего, – сказал тот, что покрупнее. – На статую пришли посмотреть.
– Открытие в полночь, подождете.
– Так она ж уже открыта, – сказал тот, что помельче.
– Она еще не закрыта, болваны… – Она осеклась и круто обернулась. Из кустов доносился подозрительный треск. – Стоять! – скомандовала Пачкуля. – Кого еще там черт несет?
– Шорт? Сам шорт кого-то несет? – забеспокоился Хьюго.
Кусты зашевелились, и на поляну вышла разномастная компания: скелет, древесный демон, оборотень и гном. Глазки у всех бегали. Скелет держал в руках ведро побелки. Гном прятал за спиной банку красной краски.
– Вы что тут делаете? – рявкнула Пачкуля.
– Просто гуляем, – сказал оборотень.
– Ага, – поддакнул скелет. – Свежим воздухом дышим, любуемся пейзажем.
– Так я и поверила! – сказала Пачкуля. – Пришли испоганить статую, а?
– Статую? – сказал скелет. – Какую статую? – Он посмотрел Пачкуле за спину и театрально вздрогнул. – Ух ты! Статуя!
– Эй! – вмешался Хьюго. – Чефо это они делать?
К статуе тем временем прошмыгнули тролли. Здоровяк стоял на плечах у маленького и мелком пририсовывал заместительнице рыжие усы.
– А ну слезай! – крикнула Пачкуля. – Хьюго, гони их!
Хьюго ринулся в бой. Здоровяк проворно соскочил на землю, и парочка драпанула в ночь.
– Расходитесь, – велела Пачкуля скелету с приятелями. – Придете в полночь, как положено.
Хулиганы шмыгнули обратно в кусты. Но расходиться явно не собирались. Шебуршение продолжалось.
– Видать, придется остаться и посторожить, – сказала Пачкуля, задумчиво глядя на рыжие усы. – Мало ли что.
– Как так? Сначит, бес ушина?
– Ну нет. Без ужина никак нельзя.
– Сначит, айда?
И они пошли ужинать. Уплели по три тарелки похлебки из скунса, а потом вдоволь напились болотной водицы.
Тем временем на Кудыкиной горе полная луна серебрила следующую сцену… Гоблины собрались вокруг кровати. Целая вечность прошла, прежде чем они наконец дотолкали ее до дороги. Кровать застревала в кустах, натыкалась на корни и ни в какую не желала слушаться своих погонщиков. Но гоблины не сдались, они потели, пыхтели, пререкались – и все-таки справились.
– Теперь полегче пойдет, – прохрипел Косоглаз. – Тропа широкая. Кочек меньше.
– Зато крутая, – сказал Свинтус, с тревогой глядя вниз.
– Вот и ходошо, – сказал Красавчик. – Ходошо, что кдутая. Боб же сказал – она сама покатится. По ине-ине-ине… – Цуцик заозирался в поисках палки, – ине-инерции!
– Чего делать-то? – спросил Пузан.
– Толкнуть дадо, – сказал Красавчик. – Вот так.
Он широким шагом обошел кровать, встал за изголовьем и легонько надавил на него одним пальцем. Легонько. Просто чтобы показать, как надо.
Догадываетесь, что случилось дальше, правда?
Глава седьмая
Близилась полночь. Поляна в Непутёвом лесу быстро заполнялась. Расклеенные повсюду плакаты сделали свое дело.
СЕГОДНЯ В ПОЛНОЧЬ. ТОРЖЕСТВЕННОЕ ОТКРЫТИЕ МОЕЙ СТАТУИ. ПРИХОДИТЕ – ИЛИ ПЕНЯЙТЕ НА СЕБЯ! ДОСТОПОЧТЕННАЯ ХЛЫСТИНДА
Несмотря на командный тон сообщения, любопытство взяло верх над лесными обитателями. Всем хотелось поглазеть на новую заместительницу. Пришла целая толпа скелетов и троллей. А также древесный демон, оборотень и нечто в футболке «Лунобзик». Два йети поставили палатку и бойко торговали хот-догами. Все взгляды были прикованы к статуе, покрытой замызганной простыней.
Подозрительно притихшие Пачкуля с Хьюго топтались у подножия монумента.
– Когда начнется-то? – спросил какой-то зомби.
– Скоро, – лаконично ответила Пачкуля.
– Я ф страхе, – прошептал Хьюго. Защечные мешки у него были бледноваты. – По-моему, мы крепко флип…
Он осекся на полуслове.
– Левой, правой, левой, правой, левой, правой…
Этот голос ни с одним другим не спутаешь.
На поляну строем вышли помощники. Принудительное разорение Чепухиндиного жилья и вороньи оскорбления сломили их дух. Сама же ворона летала у них над головами и время от времени пикировала вниз, чтобы больно клюнуть того, кто осмеливался выбиться из строя.
– Ох! – выдохнул Хьюго. – Какое унишение!
– Стой! – скомандовала Кристина, и помощники остановились. Потом повернулась к разинувшим рты зрителям: – Чего вылупились?
Это еще цветочки. Ягодки были впереди.
БАБАХ! – грянул гром.
ОСЛЕПИТЕЛЬНАЯ ВСПЫШКА! Это молния сверкнула.
ХРРРЯЯЯСЬ! – щелкнул хлыст!
И из-за деревьев выступила новая предводительница шабаша. За ней стыдливо плелись гуськом ведьмы.
Народ отступил. Что-то такое было в этих красных глазах и всклокоченных волосах. И в хлысте, разумеется. Оказаться у нее на пути желания не возникало.
Хлыстинда подняла руку, и ведьмы одна за другой остановились.
И. о. медленно подошла к завешенной глыбе. Кристина вспорхнула ей на плечо и одарила толпу мрачным взглядом. Где-то заплакал малыш-гномик.
Хлыстинда обратила на собравшихся раскаленный взор.
– Достопочтенная Хлыстинда, – проскрежетала она. – Здрасте. Я ваша новая начальница.