Ведьма поневоле
Шрифт:
Повода доверять Стояну у Кати не было, но и бродить по лесу, в котором людей убивают ей не хотелось. Кем бы эти безумные сектанты ни были, абсолютно порвать с внешним миром они не могли. У них должен быть телефон. Главное сейчас – дозвониться до мужа, а если повезёт, то и до полиции. Ну почему, ну почему она оставила свой смартфон на столе! Понятно, что из-за ноги. Тягать с собой большой, неудобный смартфон по этажам, когда надо за перила держаться не лучшая идея, но легче от осознания причины не становилось.
– Хорошо, пусть будет телега, – и Катя направилась к Ждану, уже набросавшему в телегу кучу фуфаек.
«Надеюсь, не с трупов», – подумала девушка, подойдя к телеге.
И без того напрудившая под себя целую лужу кобыла, запряжённая в телегу, вывернув назад голову, наблюдала приближающуюся Катю и с каждой секундой её наполненные ужасом глаза становились всё больше.
Поведение кобылы несколько озадачило Ждана. Сначала она как-то неестественно вывернула назад голову, да так и застыла, а потом её глаза стали наполняться откровенным ужасом, увеличиваясь в размерах, пока они не стали неестественно огромными. Несколько раз сопоставив направление взгляда кобылы, Ждан понял, что это реакция на приближающуюся девушку. «Почему она её так боится?»
Стоило Кате, толкнувшись здоровой ногой, перевалившись боком плюхнуться в телегу, кобыла… Нет, она даже не заржала, она заорала таким голосом, что у окружающих волосы дыбом встали и с места рванула со скоростью болида формулы один. Не успевшая толком усесться Катя, несколько раз подпрыгнула в такт неровностям в телеге и, успев схватиться только за фуфайку, вывалилась покатившись по земле. Кобыла же продолжала мчаться вперёд.
Скакать по лесу с вывернутой назад головой может быть небезопасно. Кобыла этого не знала, так как привыкла, что ею управляют, да и не видела она ничего, кроме своего страха. Вот с ходу и влетела в огромное дерево, свернув себе шею. Телега подскочила на вывернувшихся оглоблях, что-то лопнуло и она упала на дрыгающую в агонии ногами лошадь.
Произошедшее уже было, что называется, «за гранью».
– А это, просто дохлая малахольная кобыла – самоубийца?
– Федя, чтоб тебя!
Подъехав, Стоян спешился и поднял на ноги ободранную, плачущую, всю в соплях Катю. Даже не плачущую, рыдающую. Она не знала где она, ей было очень страшно, ей было очень больно, она не понимала, что происходит и просто рыдала навзрыд.
«Ну вот, ещё минуту назад за страшную ведьму была, а теперь просто ребёнок в соплях».
– Ну-ну, тише. Так больно?
– Да-а-а-а-а!
– Э-э, да эта кобыла с детства не в себе была, давно надо было её на колбасу пустить.
– Ничего, сейчас легче станет, – сказал подошедший Сом.
Затылок Кати словно опалило огнём, мир потемнел, а через секунду просто исчез. Потерявшая сознание девушка безвольно повисла на руках у Стояна.
– Ты! Ты что творишь, Сом! Совсем ополоумел? – сотник запоздало прикрыл собой девушку, но Сом больше не намеревался ей вредить.
Он внезапно побледнел, хватанул с хрипом воздух и держась за грудь осел, продолжая широко разевать рот.
– Ты чего, Сом, тебе худо что ли? – Стоян немного растерялся.
На руках девушка без сознания, под ногами десятник валяется, да что за день такой!
– Ещё бы ему не худо было. Слышь, пугало огородное, ты нас всех здесь похоронить решил?
– Федя, шёл бы ты, посмотрел, что с телегой. – Стоян положил Катю на землю, подоткнув ей под голову выхваченную с телеги «фуфайку».
– Да я пойду, – Федя зло ткнул Сома древком копья в бок, – этот бы ещё чего не выкинул.
– Я тебе сейчас… уф, бор…, – Сом пытался что-то сказать, но получалось плохо.
– Ты о чём?
– Знамо о чём. Думал так просто ведьму по голове тюкать можно? А ежели бы убил? Все бы теперь на земле корчились. Помёрли бы среди леса, зверью на радость.
Разумом Стоян вроде и понимал, что суеверия к реальной жизни относить нельзя, потому и сотником стал, но полностью игнорировать слова Феди тоже не получалось. Слишком большое количество совпадений совпадениями уже не являются. Тем временем, Сом перестал бормотать, закатил глаза и посинел.
– Сом. Сом! Дружище, ты чего? Не умирай.
Сом кашлянул, перевернулся на бок, кашлянул ещё раз десять, да так, что казалось сейчас лёгкие выплюнет и поднялся с лицом, красным, словно варёный рак.
– Смолой подавился. Кхе. Когда замахивался.
– Тьфу ты! Сколько раз говорил – не жуйте эту дрянь! Словно дети малые, всё в рот тащите. Напугал, думал помрёшь.
– Жив пока.
За спиной послышалась какая-то возня, крики.
– Да чтоб тебя конь с кобылой перепутал, Федя!
– Что вам Федя там опять?
– Ну а кто мог ещё посреди дороги нагадить?
– Да не гадил я там. Само так получилось…
«Вот же дурачьё, а не дружина. Один серет где ни попадя, другой смолой давится. Хорошие рубаки, хоть с мечём, хоть с копьём, хоть пешие, хоть конные, но дурни дурнями». Стоян подхватил с земли Катю.
– С телегой что там?
– Всё, одна у нас телега осталась. С этой ток колёса посымать теперь.
– Ну так снимай. – Стоян обернулся, обращаясь к Сому. – Обязательно было с ней так? На ней и без того живого места нет.
– Кхе-э, долбаная смола. Двух коней на ровном месте потеряли, телегу, Федя, вон, в штаны насрал. Да и остальные, э-кхе-э, не лучше. Вокруг посмотри, – он обвёл рукой лес, – как в могиле. Стоян, убираться отсюда надо. Не знаю, что это за девка, но так оно надёжней будет.
Стоян нехотя кивнул и перехватил на руках поудобнее девчонку. Лёгкая. Точно не баба крестьянская, больно уж тоненькая вся, при этом на голодающую или истощённую не похожа. Всмотрелся в лицо. Молодая совсем. Сколько ей? А вот кто её, ведьму, знает.
– Что ж, не серчай, ведьмочка, с мертвяками поедешь. Сама свободную телегу угрохала.
4. Брод через реку Верхняя Соснушка (выход из леса)
Вслед удаляющейся колонне дружинников из леса смотрели две пары глаз.