Ведьма, пришедшая с холода (сборник)
Шрифт:
Студентка вжала голову в плечи и отшатнулась от Тани.
— Охотятся за мной? Люди из... вашего посольства? — Это слово прозвучало нейтрально — без презрения, которое Таня ожидала бы от последовательницы Дубчека, но в интонации слышалось недоверие.
— Нет. Нет, конечно, нет. — Таня мотнула головой. — Позволь попросить тебя... Товарищ...
Девушка помедлила, затем засунула руки в карманы.
— Андула.
Таня робко улыбнулась — выверенный прием для умиротворения потенциального информатора.
— Андула. Dekuji. — «Спасибо». — Ты замечала сегодня что-то странное, возможно, на Староместской площади? — Она махнула в сторону кривой улочки позади переулка. — Это чувствуется сильнее в отлив, или при полной луне, или... возможно, когда Венера видна на...
Глаза Андулы раскрывались шире и шире — пожалуй, такой отклик обычно встречают речи помешанных.
Таня откашлялась.
— Я хотела сказать, не испытывала ли ты странных ощущений в этой части города? Головных болей, возможно, или особенной тяжести в животе?
— Понятия не имею, о чем вы. Я... — Но затем Андула нахмурилась. — Стойте. Нет, теперь припоминаю, мне нездоровилось вчера, когда я забирала стипендию в университетском корпусе неподалеку отсюда. И сегодня, это было так... Не знаю... Какое-то давление в затылке. — Она прищурилась. — Ваши друзья из «посольства» что-то со мной сделали?
— Нет, что ты, вовсе нет. — Таня сцепила пальцы, ее кожаные перчатки скрипнули. Где, черт возьми, Надя? Она должна была уже ликвидировать конструкт и присоединиться к ним. Почему-то, при всей ее резкости, напарнице всегда легче давались эти объяснения. Максимум, что Таня могла сделать, — сочинить достаточно увлекательную сказку, чтобы вызвать у девушки любопытство или попросту ее запутать, чтобы она и не думала сбежать. — Это непросто объяснить, Андула. Ты так называемая Носительница. Сосуд для одного из тридцати шести элементалей, которые даруют силу мировым источникам магии. По этой причине тебе грозит опасность от тех, кто желает использовать тебя...
Андула вскочила на ноги, черепица посыпалась на улицу под ними.
— Так. Похоже, с меня хватит.
— Прошу. Дай мне закончить. — Таня наморщила нос. — Очень важно, чтобы ты меня выслушала...
— Назад! — зарычала Надя по-русски, влетев в переулок. Она была не одна: вцепившись в туловище конструкта, голыми руками она отчаянно впивалась в медные пластины, испещренные странными надписями. Конструкт угрожающе накренился к крыше и прыгнул в их сторону. На секунду его каменная морда с фосфоресцирующими глазами и прорезью рта остановилась прямо на уровне лица Тани и девушки, но Наде удалось перевесить чудовище и обрушить его на мостовую.
— Жди здесь, — бросила Таня Андуле: больше никакой мягкости или извиняющегося тона. Нет времени. Она сжала зубы и спрыгнула с крыши.
Таня вытянула из кармана амулет и активировала его, разломив веточки на нем пополам. Швырнула его в конструкт, и веточки превратились в лианы, которые обвили туловище монстра, спутали его конечности. Надя встала на ноги — проворная, как всегда.
— Мы достаточно близко? — спросила она по-русски.
— Должно хватить. — Таня достала сумку с ингредиентами и высыпала их на извивающийся конструкт. Блестящие металлические опилки, травы, кремень, еще веточки. Она добавила в смесь плевок, затем перешагнула через существо, чтобы взяться с Надей за руки.
Голубовато-золотистый свет исходил от всех компонентов. Заклятие взвилось в воздух и окружило двух женщин, бросая отсветы на конструкт, груду ящиков и край крыши, пока колдуньи зачитывали по бумажке древние строки. Старославянский переплетался с латынью, слышался арамейский. Чем дольше они пели и чем напряженнее звучали слова, тем ярче разгорался свет — пока не полился из их глоток с каждой фразой, разрезая холодный ночной воздух.
Конструкт грохотал под ними, несмотря на опутавшие его лианы, стремясь завершить свое мрачное дело. «Еще капельку», — взмолилась Таня, выпевая свою строчку заклятия в темноту.
Тут лиана лопнула — и конструкт качнулся вперед.
2.
Следуя за Джордан через служебные помещения бара, Гейб сжимал в руке талисман и уговаривал себя, что ему помогает холод металла. Дает сосредоточиться. А может, дело в том, что края амулета больно врезаются в ладонь и проясняют его разум. Закрытый глаз ничего не означал, как и перышко. Что он, чокнутый?
Хотя кто знает.
Она впустила его в дверь, зажгла свечу и пошла дальше по кривому коридору, вдоль которого стояли стеллажи, заваленные разными вещами. Большинство посетителей «Водолея» удивились бы, увидев эти предметы. За первым поворотом не было ничего необычного: бутылки с пивом, ящики с чипсами, банки орехов, крепкие напитки. Но после второго поворота барная продукция сменилась травами и фруктами, а также тем, что он осмелился назвать про себя кореньями — свет был слаб и какие-то корни слишком уж походили на мумифицированные пальцы.
За третьим поворотом коридор стал напоминать запасники музея. Одну полку занимали кованые металлические амулеты, на другой выстроились древние гвозди, тщательно отсортированные по длине и типу шляпки, каждый кончик окрашен — Гейб понадеялся, что ржавчиной. Огромные львиные и птичьи маски — и еще чьи-то, кого он и вовсе не опознал, — стояли на верхних полках и строго смотрели вниз, словно ангелы на Судном дне. Под ними располагались барабаны и флейты, сделанные из бука. Боже, он надеялся, что это бук, хотя материал больше напоминал кость. На одной полке красовались только сверкающие ножи. Он различал отсветы пламени на их лезвиях.
В конце коридора находилась другая дверь, которая вела в кабинет: кожаное кресло, старинный деревянный стол, так густо заваленный разными травами и заставленный мазями, что запахи смешивались и перекрывали друг друга, и на ум Гейбу приходило только одно слово: «джунгли». Джордан поставила свечу, которую несла все это время, в железный подсвечник.
— Закрой дверь. Сядь.
— Что, — спросил он, — никакого черепа? Я думал, свеча должна стоять на черепе.
— Может, я приспособлю твой для этих целей. Сядь.
Он сел. Пульсирующая головная боль вернулась. Он прижал талисман ко лбу.
Она сняла бронзовую чашу с полки, поставила на стол, зажгла маленькую газовую горелку под закопченным чайником и обошла комнату, собирая травы и плотно закрытые банки.
— Что ты делаешь?
— Пытаюсь сохранить тебя в целости. Это твоя худшая мигрень, верно? Самая сильная со времен Каира?
Он скрестил руки.
— Не твое дело.
Она вылила в чашу ложку чего-то, похожего на черную смолу, добавила три пригоршни разных трав, перемешала все лопаткой.