Ведьма с Портобелло

Коэльо Пауло

Меня самого удивило это чувство. И я подумал, что, если придется лететь на Ближний Восток писать статью о том буме недвижимости, про который рассказали мне ре­бята из экономического отдела, я засяду за книги и изучу все, что касается земли, промышленности, нефти, полити­ки, – если это поможет мне сблизиться с Афиной.

А статья про Сент-Мари-де-ла-Мер получилась пре­красная. По легенде святая Сара была цыганкой и жила в маленьком приморском городке, когда вместе с теми, кто бежал от преследований римлян, появилась там тетка Иисуса, Мария-Саломея. Сара помогла им, а по­том обратилась в христианство.

Мне

удалось побывать на празднестве и увидеть, как мощи обеих женщин, похороненных под алтарем, были извлечены из раки и подняты над пестрой, яркой, шумной многолюдной толпой, прибывшей сюда со всей Европы. Затем статую Сары, обернутую красивыми по­крывалами, вынесли из ее святилища рядом с церко­вью – Ватикан ведь так никогда и не канонизировал ее – и по улочкам, засыпанным розами, доставили на берег моря. Четверо цыган в своих традиционных ко­стюмах помещают реликвии в украшенную цветами лодку, входят в воду, повторяя сцену появления бегле­цов и их встречу с Сарой. Затем гремит музыка, звучат песни, храбрецы демонстрируют свою удаль перед бы­ком.

Местный историк Антуан Локадур сообщил мне ин­тереснейшие сведения о Женском Божестве. Я отпра­вил в Дубай две страницы, написанные для туристиче­ского раздела нашей газеты. В ответ получил краткое и учтивое письмо, где, кроме благодарности за внимание, не было ничего.

Что ж, по крайней мере, подтвердилось, что адрес верен.

Антуан Локадур, 74 года, историк

Cару нетрудно идентифици­ровать как одну из многочисленных Черных Приснодев, встречающихся в мире. Сара-Кали, согласно преданию, происходила из знатного рода и владела тайнами мира. Насколько я понимаю, она является одним из многих воплощений Великой Матери, или Богини Творения.

И меня нисколько не удивляет, что все большее чис­ло людей проявляет интерес к языческим верованиям. Отчего это происходит? Оттого, что Бог-Отец всегда ассоциируется с жесткой упорядоченностью культа. Богиня-Мать, напротив, ставит любовь превыше всех известных нам запретов и табу.

Этот феномен далеко не нов: как только религия ужесточает свои нормы, множество людей устремляют­ся на поиски большей свободы в осуществлении духов­ных контактов. Так произошло и в Средние века, когда католическая церковь ограничилась взиманием десятины и возведением роскошных монастырей, и, как реак­ция на это, возникло явление, именуемое «колдовство». С ним вели жестокую борьбу, однако выкорчевать до конца так и не смогли, и оно оставалось живо на про­тяжении веков.

В языческих верованиях поклонение силам природы важнее, чем почитание священных книг; Богиня пре­бывает во всем, и все есть составная часть Богини. Весь мир – лишь проявление Ее доброты. Многие философ­ские системы – например, буддизм или даосизм – отри­цают саму идею различия между Творцом и творением. Люди больше не пытаются расшифровать тайну жизни, а стремятся стать ее частью. И в буддизме или даосизме, хотя там нет упоминания о женском начале, основопола­гающий принцип утверждает, что «все есть одно».

В культе Великой Матери перестает действовать понятие «греха», понимаемого как нарушение неких произвольно выбранных моральных норм: поведение становится более свободным, ибо секс воспринимается как часть природы, а не как плоды зла.

Неоязычество показывает, что человек способен жить без религиозных установлений, в то же самое время не прекращая духовных поисков,

призванных оправдать его существование. Если признать Бога Ма­терью, то нужно всего лишь соединиться с Ней и чтить Ее, совершая определенные ритуалы, которые могут удовлетворить Ее женственную душу, и элементами этих ритуалов становятся танец, огонь, вода, воздух, земля, песни, музыка, цветы, красота.

В последние годы эта тенденция усилилась неимо­верно. Быть может, мы находимся в преддверии важнейшего в истории человечества момента, когда Дух соединится с Материей, когда они сольются воедино и преобразуют друг друга. В то же время предвижу, сколь ожесточенное противодействие, сколь яростную вспышку фундаментализма вызовет это у официальных религиозных организаций, справедливо опасающихся, что церкви начнут терять своих прихожан.

Я, как историк, ограничиваюсь тем, что собираю дан­ные и анализирую противостояние между свободой по­клонения и обязанностью повиноваться. Между Богом, правящим миром, и Богиней, являющейся частью этого мира. Между группами людей, которые объединяются и славят Божество, повинуясь внезапному душевному побуждению, и теми, кто, замкнувшись в узком кругу, внушают себе и другим, как должно и как не должно поступать.

Мне бы хотелось быть оптимистом и верить, что в конце концов человек найдет свой путь к духовному миру. Но приметы не слишком обнадеживают на этот счет: волна преследований со стороны ревнителей и охранителей фундаментализма способна, как уже бы­вало раньше, уничтожить культ Матери.

Андреа Мак-Кейн, актриса

Так трудно сохранять беспристрастность, рассказывая историю, начавшуюся с восхищения и окончившуюся горькой досадой. Но все же я попробую, я честно постараюсь описать Афину, ко­торую впервые увидела в квартире на Виктория-стрит. Она в ту пору только вернулась из Дубая – с день­гами и с желанием поделиться всем, что познала отно­сительно секретов магии. На этот раз она провела на Ближнем Востоке всего четыре месяца: продала земель­ные участки под застройку– там должны были воз­вести два огромных супермаркета, – получила такие комиссионные, которых, по ее расчетам, должно было хватить ей с сыном года на три безбедной жизни. К про­фессии риэлтера она могла вернуться в любой момент? а пока собиралась жить сегодняшним днем, наслаждать­ся последними годами юности и учить других тому, что познала сама.

Меня она приняла не слишком приветливо:

– Чего вы хотите?

– Я – актриса, мы ставим пьесу о женском лике Бога. От одного моего приятеля-журналиста я узнала, что вы бывали и в пустыне, и на Балканах, общались с цыганами и можете меня проконсультировать.

– И вы хотите познать истину Великой Матери все­го лишь ради спектакля?

– А ради чего познавали ее вы?

Афина смерила меня взглядом и неожиданно улыб­нулась:

– Вы правы. Это мне будет первым уроком: учи тех, кто хочет учиться. И не важно, ради чего.

– Что-что? – переспросила я.

– Ничего.

– Театр начинался как священнодействие. Он воз­ник в Греции с празднеств в честь Диониса, бога вина и плодородия. Но принято считать, что с тех далеких эпох люди получили ритуал, исполняя который при­творялись другими людьми и таким способом искали связь со священным.

– Спасибо. Второй урок.

– Не понимаю. Я пришла сюда учиться, а не учить. «Что она – смеется надо мной?» – не без раздраже­ния подумала я.

– Моя защитница…