Ведьма
Шрифт:
Поселок… ну, примерно такое я тут и ожидал увидеть. Две основные улицы, типа, центральные. Вокруг них, надо полагать, вся жизнь и сосредоточена.
Грузовик тормознул около двухэтажного здания с вывеской – «гостиница «Салют»». Охреносоветь… гостиница, ишь!
Вместе со всеми вместе мы и ввалились в просторное помещение первого этажа, где народ тотчас же куда-то и рассосался. Плюс в том, что вошли мы со всеми вместе, а стало быть, сидящий на входе дядька в очках (надо думать, кто-то, типа, вахтёра)
Уже хорошо!
Определяю Ларса на диванчик в углу.
– Тут и сиди! Никуда не отходи и ни с кем не разговаривай! Сделай вид, что устал и спишь. А я тут кое-что посмотрю.
Сваливаю рядом с ним вещмешок, а завернутый в кусок брезента меч сую за спинку дивана, к стене – так спокойнее будет.
Выйдя на улицу, повнимательнее присматриваюсь к вывеске.
Ага!
«Муниципальное образование Аничкино». Эк, куда занесло – аж, в Сибирь! Ну, теперь, кое-что понятно. И что делать, уже примерно соображаю.
– Вот! – выкладываю на стол золотую монету. – Чистое золото! Из Кореи в своё время привёз, дочь удивить хотел. Эх! Было время…
Мои собеседники с интересом её рассматривают, даже и на зуб пробуют. Впрочем, зубом проверка не ограничивается. Один достаёт из внутреннего кармана пузырёк с какой-то жидкостью и капает на монету.
– Хм… золотая, да… Что хочешь?
– Дык, продать, ясен пень! Деньги нужны!
– Ещё что есть?
– Откель? Я что, сильно похож на подпольного миллионера?
– Ну… много не дам.
– Понимаю! Так я и не претендую особо-то.
– С кем, говоришь, приехал?
– Да, с бригадой Витьки Носастого – часа два, как машина зашла. Парни-то, поди, пока отсыпаются. Умаялись.
– Видели их грузовик, – подаёт голос один из собеседников. – И впрямь – у «Салюта» стоит.
– Ладно, – кивает старший. – Короче!
Монета брякает о чашечку портативных электронных весов – у него в кармане и такое есть!
– Тридцать грамм. Угу. Ну… двадцать тысяч дам.
– Добавить бы.
– Ладно – двадцать две! И всё!
Он отсчитывает купюры, кладёт на стол.
– В расчете!
От предложения вспрыснуть сделку вежливо уклоняюсь – мол, пацанам задолжал, надобно скорее долг отдать!
Знаю я, к чему такие возлияния приводят.
Подпоить и обчистить – могут запросто. И никто не виноват – сам же пил! Надеюсь, за такую сумму по башке бить не станут.
Выйдя на улицу, честно отдаю тысячу мужичку, что меня сюда привёл – заработал! Всё это время он терпеливо ожидал меня снаружи. И тотчас же сворачиваю в узкий переулочек – необязательно ему знать, куда и зачем я пошёл.
Обошлось, никто не стал марать руки за такие незначительные деньги. Вот, если бы я весь кошель на стол вывернул – имелся бы неслабый шанс никуда отсюда уже и не уйти. А так просто нагрели меня вдвое, как минимум – но и хрен с ними.
А выныриваю я из предвечерних сумерек уже около почты – есть тут и такое заведение.
И в нём есть телефон!
В трубке пропищали гудки вызова…
– Да?
– Михалыч? Горохов говорит.
– Опа-здрасьте?! Алекс? Ты куда пропал?
– Долгая песня… Расскажу, как увидимся.
– Да уж, всенепременно! Ты где сейчас?
– Ржать будешь – недалеко от тебя. Ну… верст с восемьсот… Помощь твоя нужна.
– Колись!
Через пару минут, расплатившись с миловидной девушкой, которая сидела за стойкой почтового отделения, выходу на улицу. Так, жизнь уже веселее!
Михалыч, в некотором роде, коллега – тоже кузнец. И знатный! Обитает он в Иркутске и встречаемся мы с ним нечасто – на всяких там совместных мероприятиях. Сидим вечерами, за кружкой пива обсуждая всяческие новости.
Сидели…ну, посмотрим, всё ещё может быть!
А сейчас он может очень даже нехило мне помочь!
Глава 7
– И как это у тебя, Кнут, так получается с ними договариваться?
За посетителями, которые поначалу были настроены весьма агрессивно, а под конец встречи вели себя тише воды, только что закрылась дверь, и Могила, довольный переговорами, откинулся на спинку стула.
– Я слово верное знаю, – осклабился тот. – Оттого мне отказа нет.
– И все тебе подчиняться будут? Что ж, весь мир? – спросил, пораженный услышанным ответом, Костя Алфавит.
Костя был новичком в банде Могилы – всего неделю назад он прибился к новому хозяину, и пока обретался у него на последних ролях. Как и положено «шестерке», относился к он к «папе» с подчеркнутым уважением и должным почтением.
– Зачем мне весь мир? – ухмыляется Кнут, откусывая сочный, зрелый помидор. Из которого во все стороны брызжет сок и несколько кровавых капель повисает на черном длинном усе главаря.
Костя услужливо протягивает главарю салфетку, но тот небрежно от неё отмахивается.
– Стар я, чтобы миром править, – лукавит Могила, – да и не по чину мне самому на дело ходить. Мое дело – думать. А такие вои, что я под свою руку собрал, сами принесут мне всё, что ни попрошу.
Алфавит понимающе кивает головой и подкладывает шефу на тарелку закуску – квашеную капустку, огурчики, сальца, наполняет ему очередную стопочку.
Могила благосклонно смотрит на суету своего подчиненного, воспринимая ее как должное. В бандитской среде Кнут проявился недавно и начал весьма эффективно расчищать себе «профессиональное» пространство, безжалостно убирая со своего пути конкурентов. Жесткость его поступков поразила даже криминал, и поэтому к новичку вначале приклеилась кличка «Инквизитор». Но когда стало известным и само имя бандита – Кнут Могила – то надобность в погоняле отпала сама собой. Могила – она и в Африке могила. Какие уж тут клички.