Ведьма
Шрифт:
Тем временем Ксения как-то потерянно обхватывает себя руками, как будто закрывая дыру в груди, и выдыхает хрипло:
— Я не смогу. Даже ради тебя, Степан. Просто не вынесу…
— Почему, Ксень? — подъезжает вплотную к девушке, смотрит испытующе снизу вверх. — Почему, милая? Я не давлю, просто понять пытаюсь.
Девушка открывает затуманенные, отстраненные глаза:
— Мне было пятнадцать, когда меня изнасиловали. Их было трое, и даже моя сила не могла мне поначалу помочь. Потом, когда третий уже приступил к делу, — хмыкает, и от этого жуткого оскала у мужчин холодеет внутри, — я как будто взорвалась изнутри. Ночь озарилась ярким светом, а этот ублюдок отлетел метра на три. Видели бы вы лица этих подонков! Как они бежали со спущенными штанами, — хриплый, какой-то каркающий смех. — Восстанавливалась потом практически месяц. Эта вспышка и меня практически убила. Но я тогда, конечно, послабее была.
Замолкает надолго.
— Ксения, тебе теперь физически неприятны мужчины?
— Скорее, они вообще вне зоны моей орбиты.
Степан переглядываться с Игорем. Да уж… Ситуация все лучше и лучше.
— Ксень, но ведь ты нормально воспринимала, когда я тебя обнимал… А лучше тебе стало значительно. Да и со Степаном не все так просто у вас.
— Да уж… Не просто, — глядя в глаза Степе, подтверждает девушка.
— Ты вообще рассматриваешь себя с кем-то в паре? Этим человеком мог бы стать я? Если встану, конечно… — задает мучающий его вопрос Зима.
— Я не рассматриваю ничего… Все уже предначертано. Я лишь иду своей дорогой.
— Ты знаешь свое будущее? — вскидывается Степан. — В нем есть я?
— Нет доли хуже, чем знать свою судьбу! — отрезает Ксения, — и мне она не ведома. Иногда появляются знаки, что так должно быть, и я им следую, не переча. Что предначертано — нельзя менять.
— Возвращаясь к нашим баранам, — встревает в разговор Игорь, — тебя же не воротило от меня? Я правильно понимаю?
— Нет, не воротило. — признает очевидное Ксения.
— И силы восполнились в тот раз быстро?
Ведьма согласно кивает.
— А ведь мы даже ничем таким и не занимались, — справедливо замечает мужчина.
Еще один согласный кивок, и пристальный взгляд в глаза.
— И что, ты даже на это пойдешь ради друга? Уступишь?
— Я попросил бы в моей голове не копаться! — рявкает Игорь.
— Удивительные вы люди… — протягивает ведьма, переводя взгляд с одного друга на другого, — чудесааа! Так любишь, что ли?
— Тебя? Или его? — кивок в сторону напряженного Степана.
И, кажется, ведьму смущает этот вопрос, так как она отводит глаза в сторону.
— Если ты согласишься, я бы хотел попробовать, как тогда, просто побыть рядом. Чтобы иметь понимание, действительно ли это работает, — Игорь окидывает пристальным взглядом ведьму и Степана, — возможно, мы могли бы обойтись без секса.
— Жертвенность. Вот, что в тебе покоряет, Игорь. Ты же хочешь меня до боли, но готов преодолевать себя ради друга. Это бесценно. Понимаешь ли ты это, Степан?
— Понимаю, — хрипло.
— И готов довериться другу?
— Я доверяю ему, как себе. Вопрос в том, кого выберешь ты.
— И ведь не врешь… — удивляется Ксения, — бывает же так!
— Ну, так что скажете по поводу моего предложения? — опять вклинивается Игорь.
— Я за любой метод, способный тебе помочь, — обращается к ведьме Степан.
— Да будет так. Сегодня ночью попробуем.
Глава 7
День проходит изматывающе. То ли от того, что Ксения не работала руками, то ли виновато долгожданное восстановление нерва, но боль сегодня была адской, как никогда. У Степана натуральным образом темнело в глазах, и он боялся просто отключиться. Поэтому попросил Игоря остаться с ним. Такие капризы со стороны друга были совершенно ему не свойственны, так что Игорь без пререканий отложил всю работу в офисе.
Ксения же, как и обычно, пропадала в амбулатории. Около недели назад Игорь имел удовольствие лицезреть работу заведующей амбулаторией, и местной ведьмы по совместительству. Оказывается, Ксения занимала эту должность! Так что она действительно была дипломированным врачом Не то, чтобы он в этом сомневался…
Ее работа поражала. В стационаре находилось двенадцать человек. Три палаты, по четыре человека в каждой. Чистые покрашенные стены и дешевый линолеум. Добротные койки, жалюзи на окнах. И пациенты… Разные люди, каждый со своей судьбой. И для каждого из них Ксения — последний шанс. Молодые парни без ног, обучающиеся жить с протезом, контуженные. И каждый ее боготворит, буквально в рот заглядывает. Она не только врач, но и тонкий психолог, возвращающий к жизни мужиков, покалеченных войной. За ней идут люди. Так, в помощниках у нее регулярно находятся пять-шесть человек волонтеров. Ну и положенные по штату фельдшер, лаборант, медсестра, санитарка и повар. Но эти люди как раз сосредоточены на основной функции лечебного учреждения — оказании помощи местному населению. К слову сказать, местные ничего против невольного перепрофилирования их амбулатории в реабилитационный центр не имеют. Напротив, каждый, чем может, поддерживает героев войны. Кто яиц принесет, кто сальца со свеженины, кто лука да моркови с огорода. Ну и волонтеры регулярно помогают. Начиная от воды и туалетной бумаги, и заканчивая дорогостоящими медицинскими препаратами.
Так что, неофициально амбулатория уже давно не амбулатория, а вот получение официального статуса реабилитационного центра отнимает у Ксении практически столько же времени, сколько и врачебная практика.
В действительность Игоря возвращает стон друга. Он вбегает и видит лежащего на полу Степана.
— Степка… — падает на колени рядом с ним. — Степка!
Еще один приглушенный стон.
— Нормально все, Слабый… Нормально.
— Я вижу, как нормально, случилось-то что?
— Неудачно взялся за поручень, а спину как прострелило! Вот и удержаться не смог, — хрипит Степан, превозмогая боль.
— Господи, Зима… Я чуть с ума не сошел.
Мужчины смотрят друг на друга… Пот градом катится по лицу Степана, морщины резкими линиями разрезают лоб и носогубные складки. Губы белые от боли. Его брат…
— Как тебе помочь?
— Никак… — сипит, — само пройдет, через некоторое время.
— Давно тебе так хреново?
— Так — первый раз. Но сильная боль появилась уже около недели назад.
— Почему ты молчал? — возмущается Игорь.
— Я ж не нытик. К тому же боль — это хорошо. Это очень-очень хорошо. Значит, проводимость мозга возвращается, — медленно, сквозь стиснутые зубы, объясняет Степан.
Игорь проводит рукой по коротко стриженной макушке друга, улыбаясь до ушей:
— Это хорошо, брат… Это очень-очень хорошо.
— Вы чего тут разлеглись? — раздается в дверях спустя некоторое время.
— У Степана сильная боль, уже около недели. Без твоих ручек стало хуже, — сдает друга Игорь, — так что он не удержался за поручень и загремел.
— Ты почему молчал?! — Ксения возмущенно смотрит в сторону Степана, — ну-ка, давай, помоги мне, Игорь! На кушетку его.
Общими усилиями укладывают Степана, стягивают с него футболку, и руками, скорее к нему! Концентрируется изо всех сил, собирая по крохам энергию, которую все-таки удалось получить.