Ведьма
Шрифт:
— Не знаю, друг, не знаю…
Поболтав еще немного, мужчины сходили за спальником, уложили в него Ксению и благополучно вернулись домой, убедившись, что ту, как обычно, сторожит Верный.
Глава 6
В эту ночь никто не спал, каждый пытался найти оптимальный выход из сложившейся ситуации. Игорь вспоминал прошедший месяц, и поверить не мог, что столько всего случилось за такой короткий срок.
Пока Степан проходил курс лечения, Игорь работал на износ. Хорошо, что по настоянию ведьмы он всё же переложил хотя бы часть работы на друга. Иначе бы совсем загнулся. Теперь они выстроили свой день так, чтобы сразу же после утренних процедур Степана Игорь мог уезжать в офис. Так что к 11 утра он, как правило, уже активно включался в работу. И возвращался домой только около семи-восьми вечера. Мужчина уставал, как собака, тем невероятнее для него был еще более плотный график ведьмы. Он просыпался — она уже готовила завтрак, покормив животных. Он засыпал, а она только возвращалась из амбулатории и приступала к своей части работы со Степаном. Его удивление вызвало также и наличие у Ксении достаточно мощного, полноприводного внедорожника. Не понтовитого и гламурного, как это обычно бывает у женщин, а мощного, с хорошей проходимостью. Опять же он вернулся к вопросу ведьминых доходов!
— Спрашивай, что хотел, — приказывает Ксения, когда однажды, субботним вечером, он вызвался помочь с приготовлением ужина.
Игорь вскидывает на Ксению взгляд. Он, наверное, никогда не привыкнет к ее прозорливости. Пожимает плечами:
— Мы так и не прояснили вопрос с оплатой твоих услуг.
— Тебя интересует не это, — не дает перевести тему ведьма.
— Ладно… — хмыкает Игорь. — Откуда все это? Твои услуги настолько дороги?
— Боишься не потянуть? — кривая улыбка.
— Нет… Просто, как по мне, это неправильно как-то — зарабатывать на чужом горе.
— Неправильно… Да и не работаю я за деньги практически.
— Тогда откуда?
Ксения смотрит на него, а сама что-то в ступке перетирает.
— Дом этот мне действительно в благодарность поставили. Еще лет десять назад. Но там люди очень обеспеченные были, и сами захотели так отблагодарить. Сына я им подняла. Солнечного мальчика. Собственно, поэтому и взялась за него, а не из-за выгоды. Машину волонтеры подогнали, около года назад. Кто-то из богатых презентовал, после рассказов о моей помощи военным. Меня она здесь действительно очень сильно выручает по бездорожью. Да и когда на передок гоняла… Цены ей нет. А в доме каждая вещь с историей. Краснодеревщику знаменитому руки от артрита вылечила — стол обеденный и стулья появились. Местной рукодельнице мужа подняла — покрывало и постельное в спальню, все авторское, в единичном экземпляре. Посуда глиняная — девочку с ДЦП до сих пор выхаживаю, результаты хорошие, а ее родители — гончары. Вот и приносят каждый раз то тарелки, то кувшин, то вазочки… Так и живу.
— Значит, определенной таксы нет? — улыбается задумчиво Игорь, — как же нам тебя отблагодарить? Талантами никакими не обладаем. Вентиляцию тебе в доме сделать, что ли? — хмыкает.
Глаза Ксении становятся совершенно черными, колючими, что-ли…
— Рано благодарить. И незачем.
— Ладно, разберемся потом, — миролюбиво соглашается Игорь, — Ксения, а кровать в твоей мансарде… Это тоже тот краснодеревщик делал?
— Да. На заказ.
— А зачем тебе такая кровать гигантская?
Ксения опять отстраняется, закрывается за своими обычными ехидством и язвительностью:
— А что тебе моя кровать покоя не дает?
— Интересно просто… Никогда такого не видел. Так зачем она такая?
Ксения на секунду дает сползти своей маске, открывая свое замешательство.
— Не знаю, Игорь, так должно быть. Не мне спорить…
Они вообще много разговаривали, когда выдавалась минутка. И мужчина восхищался ее силой, ее даром, ее жертвенностью, в которых уже не сомневался.
Так, в размышлениях и воспоминаниях, наступило утро. Степан уже практически сам справлялся с утренними процедурами. Так что у Игоря даже появилось немного свободного времени. Мужчина строгал капусту на салат, то и дело поглядывая в окна. Ксения все еще не вернулась. Иногда, по только ей одной понятному графику, она седлала Бурана и уходила в лес, возвращаясь с известными только ей травами и кореньями. Может и сегодня рванула?
Зажужжала коляска въехавшего в кухню Степана.
— Не было еще?
Отрицательное покачивание головой:
— Может, проверить сходить? Я извелся весь.
Но идти никуда не пришлось, потому что ведьма, наконец, появилась в дверном проеме. Оба мужчины обернулись в ее сторону:
— Ну, как ты? — скупой вопрос Игоря.
Она не выглядит отдохнувшей. Скорее — больной. Пожимает неуверенно плечами. И от этого жеста, у обоих мужчин сжимаются зубы.
— Ксения, ты можешь толком объяснить, что происходит? — хмурит брови Степан.
— Не бойся, Зима, твоему выздоровлению ничего не грозит, — криво ухмыляется ведьма.
— Моему?! Ты, правда, сейчас думаешь, что я о себе переживаю?! Да я… — начинает, было, но потом, взмахнув рукой, усилием воли останавливает готовые сорваться слова. Разворачивает коляску спиной.
— Прости, Степан, — Ксения идет за ним, останавливается за спиной и проводит рукой по макушке. А он, как кот, подставляет голову под ласки.
За спиной раздается фырканье Игоря и его настойчивый вопрос:
— Ты не ответила, как себя чувствуешь? Удалось ли тебе восстановиться?
— Не совсем…
— Как это? — волнуется Степан.
Ксения пожимает плечами. Что им ответить? Она не знает! У нее никогда такого не было! Она всегда восстанавливалась… Всегда!
— Не знаю… Правда! Я не знаю — никогда такого не было, — проводит в отчаянии по волосам, еще больше запутывая буйные кудри.
Все замолкают на долгое время, обдумывая ситуацию. Прокручивая ее то так, то эдак. Нарушает тишину Степан:
— Ксения… Ведь есть же способ…
— Нет!
— Почему, Бога ради? Ведь это же самый очевидный вариант
— Что… Настолько хочешь встать, что готов любимую женщину под другого положить? — прожигает злыми черными омутами.
— Нет! Я… для тебя хочу… Чтобы проще все было, чтобы не видеть, как ты будто умираешь каждый раз… Не могу так… — шепчет отчаянно.
— А с другим видеть? Сможешь?! — вызывающе.
Он отводит глаза. Не то, чтобы он был уверен…
— Если есть шанс, что этим мужчиной после стану я… Единственным мужчиной…
Игорь наблюдает за разворачивающейся драмой. Его раздирают противоречивые эмоции. Единственный близкий человек, родной и любимый. Он знает его, как облупленного, может мысли его читать, настолько они друг в друга вросли. И женщина… Непостижимая и переменчивая. Язвительная и беззащитная. Злая и милосердная. Когда она влезла ему под кожу? И как теперь выдрать с корнем? Чтобы и мыслей не было. Чтобы другу дорогу не переходить, чтобы и намека даже не осталось?