Ведьмак. Белый волк и чёрный камень
Шрифт:
– Слушай, Трун, – обратился он к хозяину, а нет ли у вас в городе какой-нибудь знахарки или травницы.
– Неужто, эта змеюка тебе навредила? – ужаснулся хозяин.
– Нет. Мне помощь не нужна. А вот коню досталось, – доверительно посетовал ведьмак.
Гром сильно прихрамывал, но усердно тащил врага на спине, пока они возвращались. И даже теперь основательно припадал на правую ногу. Яд отступил, но рана теперь будет заживать несколько дней. Травы ему, и впрямь бы, не помешали, но знахарка интересовала его и по другой причине.
– Есть, как не быть, – засуетился
Они уже пристроили в конюшне Грома и шли к дому. Видан оглянулся. В дверях с вилами в руках стоял Возило на своих козлиных ножках и горестно качал лохматой головой. Хозяин скотного двора и рад бы отругать ведьмака за то, что не уберёг своего коня, только не смеет.
– А говорят, что ведьмы три века живут! – горестно вздохнул Трун. – Очень уж хорошая была лекарка Сурия…
– Ведьмы, как и ведьмаки, обычно живут, пока их не убьют, – усмехнулся Видан.
– Не-ет, – протянул хозяин, – шутишь, ведьмак? Кому ж, понадобилось лекарку убивать, тем более тёщу тиуна? Себе такое действо дороже! Да и дочь её сама ведающая, она бы просто так это не оставила бы… Агата она немного не того, – понизил голос, – от настроения зависит. То остановится сбитня отведать и одарить готова, смеётся, а то – как зыркнет глазищами своими – так сам готов под землю провалиться от страха… Если были бы сомнения, она бы того убивца непременно отыскала!
Трун ещё что-то бурчал несогласное себе под нос, а ведьмак его больше не слушал, спросил только уже в доме:
– А сколько же ей было лет? Сурии?
– Дак, моя ровесница, вместе в одних рубахах в голопузом детстве бегали…
– Да, рановато…
Вот уж, чего у ведьмовской породы не отнять, так это долголетие. И ещё, никому не под силу убить знающую, если только она сама не пожелает от своей силы избавиться, поделившись с родной кровью. А, вот после, уже становится она слабее человека. Тогда и убивать, пожалуй, не придётся – сама от самой лёгкой лихорадки помрёт.
Было над чем поразмыслить… Получалась очень странная цепь совпадений. Пока что очень короткая, но знаменательная: исчез ведьмак, спустя несколько лет неизвестно отчего умерла молодая сильная ведьма, но зато появилась другая. И внутреннее чутьё подсказывало, что все эти события как-то связаны, и есть ещё звенья скрытые.
В обедне в этот вечер было не так много народу: постояльцы и несколько завсегдатаев, по словам Генки. Ведьмак устроился в уголке, напустив совсем немного отвода глаз вокруг своей персоны.
Носился Мирошка, разнося заказы. Посетители обсуждали какие-то свои дела, а Видан, потягивая неспешно пиво, прислушивался, стараясь выудить из сплетен и оговорок нечто полезное для своего расследования. Но такового было мало: всё житейские дела.
О его знаменательной добыче, взбудоражившей всё население, общество, уже несколько подзабыло, уходя в разряд баек. Из чего ведьмак сделал вывод о том, что подобная находка не такая уж и редкость для Верхних
– … слышу, кто-то поёт, – доверительно наклонившись к приятелю, рассказывал тот, поглядывая по сторонам. – Думаю, что за девка, так далеко забрела?
– Ну? – нетерпеливо вперился в собеседника тот.
– Вот и ну! – слегка хлопнул ладонью по столу Байщик. – Подкрался ближе. А на дубу сидит огромная пёстрая птица.
– Небось, филина углядел… – иронично заметил друг.
– Ан, не-ет! – протянул охотник. – Повернула она ко мне голову, а лицо-то у неё – человечье! И так на племянницу бабки Улиты похожа, на жёнку тиунову, какой она в девках бегала…
– Да, ну-у! Врёшь. Не слыхивал я о таком, сколь лет на земле живу, сколь охотой промышляю: чтобы в наших лесах такое диво водилось!
– Деваной и Святобором клянусь! – приложил руку к груди хмельной мужик. И принёс страшную клятву. – Чтоб мне лютой смертью умереть, если лгу!
Замер, ожидая расправы немедленной. Но ничего не случилось.
– Боги с тобой, Байщик! – испугался собеседник.
– То-то, же! – снова понизил голос рассказчик. – Правду истинную говорю! Хороша, зараза, век бы на неё смотрел. – Из груди его вырвался то ли вздох, то ли стон. – Дева эта крылатая усмехнулась мне хитро и так сладостно запела, что обо всём забыл. Верь не верь, а так и есть. Совсем себя потерял. А когда очнулся, то уж солнце садиться стало. Глядь, а всё кругом пусто и птица исчезла… – Он хлебнул из кружки хмельного и заметил. – А ты ещё спрашиваешь, отчего, так поздно вернулся, да почти пустой…
Подпёр рукой буйну голову и уставился в стену, словно затосковал о чём-то недоступном.
– И где ж, такое чудо обнаружилось? – никак не мог успокоиться друг.
– Тебе-то пошто? – хмуро взглянул Байщик. – Где было – там уж нету…
– Да, так… вдруг и мне что-нить такое привидится, али встретится?
– Молод больно ты, Яр, на дев заглядываться, – сердито бросил ему товарищ. – Сначала для своей Зайки на погляд монету насобирай, а после … Хотя и после не стоит.
Дальше их разговор ушёл в иную сторону и перестал быть интересен для ведьмака. Его привлекло движение возле лестницы. Вот – не было никого, после – смазанное движение сгустило тень, а после – уже сидел на том же месте, где и вчера, оборвыш Финя. И, похоже, что его снова никто не замечал.
«Интересный, ты Финя, паренёк! – прищурился, разглядывая его, Видан. – Как бы мне тебя, не спугнув, поближе рассмотреть, да всё о тебе разузнать…»
Глава 8
Видан поднялся из-за стола и вышел на улицу. Ветер принёс вместе с дымом слащавый запах горелой плоти. Погребальный костёр, сколь долго бы он не горел, уже должен был погаснуть. Однако проверить чистоту исполнения обряда, всё же, стоило. Без кудесника каждый диктовал свою волю, а уж если старейший из общины и сам в силу возраста не помнил до тонкости обычай, можно было ожидать всякого.