Ведьмаки и колдовки
Шрифт:
— Сама ты «бэ», — ответил козе человек в черном костюме. — Дядька Стас!
— Не ори. — Сторож выполз из домика и широко зевнул. Ежели бы кто из местных оказался рядом, он бы всенепременнейше отметил длинные, хоть бы и слегка сточенные клыки дядьки Стаса, а заодно уж глаза его неестественного для людей красного колеру…
…отметил и промолчал.
Все ж дядька Стас кладбище берег столько, сколько оно существовало, а что был притом немного странен, так ведь то была странность безобидная, привычная
— Явились. — Дядька Стас к ограде ковылял, опираясь на кривую трость, более похожую на дубинку. — Значит, не передумали…
— Конечно нет… надеюсь, все готово?
В воздухе кувыркнулся злотень, который дядька Стас сцапал с нехарактерным для престарелых лет проворством. Прикусив монету, сунул ее за щеку, а щеку облизал длинным темным языком.
— Готово, готово… заносите покойного.
— Я живой! — взвизгнул было Грель, которого подхватили под руки и за ноги, предварительно стукнув по голове с присказкой:
— Смирно сиди.
— Я живой!
— Это пока, — меланхолично ответил дядька Стас, ковыляя рядом. И коза его с крыши спрыгнула, сунулась было под руку. Черные ноздри раздулись, а кривая морда пошла морщинами, будто бы слезть норовила.
— Брысь. — Дядька Стас козу оттолкнул, а заодно по загривку плешивому хлопнул, велевши: — Веди себя прилично…
— Тебя это тоже касается, — сказали Грелю, кидая его на землю.
Земля пахла кладбищем и была жирной, мягкой.
Из нее торчали тонкие волоски травы, которая здесь тоже была особенной, острой и жесткой, точно и не трава — иглы…
— Вы не имеете права! — чуть громче воскликнул Грель. И коза, которая вовсе не желала уходить, но лишь обошла компанию с другой стороны, покосившись на дядьку Стаса желтым и отнюдь не козьим глазом, важно ответствовала:
— Бэ-э!
— Слышал? — Греля пнули, а затем сдернули мешок, позволяя глотнуть свежего терпкого воздуха, который пропитался ароматами покойницкой.
Сумрачно.
Луна половинчатая, белесая. Тополя высокие шумят, кланяются; могильные камни проступают сквозь сумрак, будто бы светятся даже.
А глаза козы просто светятся.
И отражаются в них что луна, что Грель.
— Бэ! — Коза затрясла головой и оскалилась, демонстрируя ровные треугольные зубы, каковыми, верно, траву драть было не слишком-то удобно. — Бу-э-э…
Грель задрожал.
— Отпустите! — взмолился он, поднимаясь на четвереньки. И пополз к похитителям, которые держались в тени старого склепа. Двери оного были гостеприимно распахнуты, и тянуло из них могильным холодом и мертвечиной. — Я не виноват!
— В чем? — поинтересовался тот из похитителей, который был повыше. Следовало сказать, что были они весьма похожи друг на друга, во многом благодаря одинаковым черным одеждам.
— Ни в чем!
Черные платки повязаны поверх волос.
И
И опознать их не выйдет, хотя…
— Совсем ни в чем? — недоверчиво поинтересовался второй.
— Совсем!
— Так не бывает! — Первый вытащил из-за пазухи газетенку. — Хочешь сказать, что не твоих рук дело?
Газетенку Грель узнал, хоть и было на кладбище темно.
Из-за статейки, значит…
…не убьют…
…но что сделают?
…ненаследный князь ныне, говорят, у королевича в большом фаворе…
…и тесть дражайший старшего актора любит что сына родного… и, значится, за обиды Грелевы не посчитается… предупреждал ведь…
— Я, — Грель поднялся с колен и отряхнул жирную землю, — я лишь исполнил свой гражданский долг!
— Ты глянь, осмелел-то как! — восхитился дядька Стас, присевши на ступеньки склепа.
Жизнь его была длинна, скучна, а потому развлечения навроде нынешнего он весьма ценил. И коза, севшая на тощий зад, кивнула, тихо сказав:
— Мэ…
— Я не имел права молчать о… о таком!
— Неужели?
— Да! — Грель встал и попытался оправить изрядно пострадавший во время похищения костюм. — Общество имеет право знать, что творится за дверями старых домов! Нам издревле внушают, будто шляхта имеет больше прав, меж тем как королевство держится на плечах простых людей…
— Крамольно вещает. — Дядька Стас приобнял козу, которая вильнула хвостом.
— Если бы не я, никто не узнал бы, что под обличьем княжича скрывается опаснейшая тварь…
— Молодец! — Второй похититель похлопал Греля по плечу и так, что тот едва-едва на ногах удержался. — Значит, долг свой исполнял?
— Да.
— Тогда, дорогой мой, — рука легла на шею и шею сдавила, — что ж промолчал об остальном?
— О… о чем?
— Верно… о чем? Ни о чем… совершенно ни о чем… и разговаривать нам тут с ним не о чем. Мы ведь не за разговорами явились…
Рука на шее была подобна клещам. Грель дергался, пытаясь вывернуться, но у него не выходило. И он затих, внутренне смирившись с тем, что будут бить.
— Видишь ли… сознательный гражданин, — первый похититель подхватил Греля под ручки, не позволяя сомлеть, — там…
Он указал пальцем на низкое небо и саму луну…
— …полагают, что будто бы ты у нас… слишком сознательный, понимаешь?
— Нет.
— Сегодня ты решил, что людям надобно о княжиче Вевельском рассказать, а завтра, глядишь, и еще чего припомнишь… скажем… про демона… или про некий павильон… а это, я тебе скажу, дело государственное…
Он говорил тихо, ласково даже, но от этого голоса у Греля поджилки тряслись.
— Я… я буду молчать.
— Конечно, будешь, я бы сказал, что гарантированно будешь… для того мы сюда и приехали. — Он широким жестом обвел кладбище.