Ведьмин огонь
Шрифт:
Последнее было совсем непонятным, но шерсть на загривке Толчука встала дыбом.
— Что? Что ты видишь? — нетерпеливо добивался Крал. — Не вижу — но чувствую. Там внизу происходит что-то странное.
— Откуда ты знаешь?
— Друг… Брат… Он там. Не один.
— И что он тебе говорит?
— Слишком далеко, чтобы все разобрать, — вздохнул Толчук. — Оба огня скрылись, вероятно, в одном из туннелей.
— Надо идти туда, — серьезно и тревожно произнес он.
— Зачем?
— Я… я не знаю… — неожиданно солгал огр.
Крал посмотрел на него с подозрением, и Толчук почувствовал себя виноватым. Однако огр-сайлур промолчал. Все равно он не сможет описать этот неожиданный удар сердца. Можно, конечно, вытащить Камень сердца из набедренной сумки, и он осветит всю пропасть до дна. Но это сейчас излишне — камень зовет его вперед.
И он должен идти на его зов.
Могвид изо всех сил старался удержаться в седле бешено несущегося жеребца. Как странно ехать верхом на другом существе! Никогда он не мог даже и подумать о таком! Однажды они с Фардайлом как-то наткнулись на табун диких лошадей у себя на западных равнинах. Кобыл с бархатными глазами окружали злобно храпящие жеребцы, и весь табун грациозно несся по бескрайним просторам. Как же теперь эти красавцы подчиняются железу и коже?
Какие странные здесь жители! Неужели они подчинили себе вообще всех животных? Он вспомнил, как высокий тощий человек обращался со своим соколом и как охотники повелевали снифферами. Что помогает этим людям властвовать над другими живыми существами? Сайлуры сами принимали вид любого животного, но мысль о том, что можно их поймать и владеть ими, казалась чудовищной.
Но если он еще пробудет в этой человеческой шкуре какое-то время и забудет свою настоящую сущность, то, может быть, и поймет людей? И тогда, как и этот конь под ним, забудет, что значит вольный бег по просторной равнине… Нет, только не это! И в страхе Могвид плотнее прижался к спине нюмфаи.
Неожиданно лошадь поскользнулась в грязи, и Могвид уже по-настоящему обнял женщину, опасаясь, что одними только ногами точно не удержится.
— От этого вы не упадете, — попыталась объяснить Нилен, тщетно освобождаясь из его объятий. Он немного отпустил руки, но остался наготове. Как можно верить порабощенному животному? Рабам не верят. И Могвид напрягся еще больше.
Почва, принявшая в себя опавшие за много столетий листья, глушила звук подков, но шум крыльев не утихал, хотя теперь и не приближался. Правда, как мог слышать Могвид своими слабыми человеческими ушами, взмахи стали быстрее и резче.
Нюмфая, очевидно, тоже услышала это:
— Нам надо уйти, мы уйдем, — прошептала она, но прозвучало это слабо и неуверенно.
К ним подскакала вторая лошадь, бежавшая резвее, чем жеребец с двумя седоками. Она ворвалась на гребень очередного холма первой, и Рокингем едва сумел осадить ее.
— Впереди пусто, — крикнул он, перекрывая порыв ветр. — Где пещера? Не вижу! — И дождь вдруг снова обрушился на них с затянутого тучами неба.
— Она тут, просто ее не видно, — успокоила его Нилен, тоже въезжая на гребень и махнув Рокингему рукой. — Поторопитесь!
Обе лошади помчались вниз по склону, словно желая сломать себе шеи, и Могвид понял, что ему остается только зажмуриться, чтобы не закричать от страха. Сверху вновь загремел гром, но и он был ничем по сравнению с грохотом его сердца. А когда гром утих, Могвид вдруг услышал, что сам подвывает тонко и жалобно, как щенок.
Он уже хотел как-нибудь соскользнуть с лошади, но жеребец неожиданно остановился, и Могвид рискнул открыть глаза. Перед ними лежал небольшой луг, и, опасаясь, что конь сейчас опять рванет, Могвид спрыгнул на землю и отошел на несколько шагов.
Нилен махнула рукой вправо, и человек-сайлур увидел знакомый вход в пещеру, переплетенный корнями векового дуба.
— Вот она! — крикнула Нилен Рокингему, остановившемуся рядом.
— Тихо, — прошептал он в ответ и поднял руку. Могвид приготовился бежать.
— Что? — прошептала Нилен, не зная, куда смотреть.
— Послушайте! — Он спрыгнул с лошади и знаком предложил нюмфае сделать то же самое.
Могвид навострил свои жалкие человеческие уши, но не услышал ничего, кроме стука дождя по опавшим листьям. Молчал даже гром, но по напряжению воздуха Могвид понимал, что это всего лишь краткое затишье перед настоящей бурей.
— Ничего не слышу, — прошептала Нилен, перекладывая поводья кобылы в свою руку. Она казалась смущенной и даже слегка покраснела. — Крылья! — вдруг осенило ее. — Я слышу их! Бежим!
Рокингем уже бежал.
Но они опоздали — перед входом в спасительную пещеру, расправив крылья, с шумом приземлились две темные фигуры. Когти их глубоко зарылись в грязь, и, казалось, уже ничто не сможет сдвинуть их с места.
При виде чудовищ Могвид завизжал и грохнулся от страха на колени. Две пары красных глаз уставились на него. Костистые черные крылья сложились за спинами, и в воздухе явственно повис запах гниющего мяса, от которого к горлу подкатывала тошнота. Никогда, даже в самых страшных кошмарах, не мог он представить себе подобных тварей.
— Откуда ты здесссь, мышонок… шссс?.. — прошипело одно из чудовищ и захохотало.
— Думаешь, сссможешшшь улизнуть… шссс… от голодной кошшшки? — эхом ответило второе.
Лошади в ужасе метались. Мист попыталась рвануться в лес, но Рокингем удержал ее, а жеребец просто рвал поводья с выкаченными от ужаса глазами.
В мгновение ока один из скалтумов поднялся и вонзил когти в спину коня, располосовав его сверху донизу. Красные дымящиеся внутренности вывалились в грязь, и скалтум некоторое время с наслаждением смотрел, как еще живой жеребец идет, волоча за собой кишки. При виде этого зрелища красная пена закипела на его тонких губах. Пройдя несколько шагов, жеребец вытянул от боли шею и зашатался, чудовище радостно засмеялось и налетело на жертву. К счастью, широкие крылья закрыли от всех присутствующих происходившее дальше. Но им хватило и страшного предсмертного крика, вонзавшегося в уши и мозг, словно гигантские сверла.
Могвид зажал уши, желая только одного — умереть в ту же секунду, чтобы уже никогда более не слышать и не видеть ничего подобного.
Достигнув самой высокой, непереносимой ноты, крик оборвался, и скалтум отошел от жертвы. На земле не осталось даже подобия лошади — лишь груда дымящегося мяса, сломанных костей и сизой требухи.
Могвид вжался лицом в землю, его начало рвать. Тошнота превозмогла даже ужас, и скоро человек-сайлур уже лежал в луже собственной блевотины.
— Посмотри, хоть один научилссся кланятьссся, как это и ссследует перед хозяевами… шссс, — усмехнулся первый скалтум.