Ведьмин пасьянс
Шрифт:
— Приехал. Из Афгана.
— Серьезно? Так ты что, только из армии? А почему не в форме?
— Да такая история случилась, слишком длинная, чтобы рассказывать на ходу. Как-нибудь потом расскажу, за пивом.
— Так в чем дело? Пошли, тут недавно одно кооперативное кафе открыли — там за пивком и посидим.
— Потом встретимся — к матери спешу, более трех лет не виделись.
— Ладно, беги. Хотя… ты баксы из Афгана привез? Доллары?
— Да нет.
— Шмотки: джинсы, дублон, аппаратуру? Вижу, что с собой нет, — может, в камере хранения оставил?
— Нет. Все, что есть, — со мной. А чемодан полупустой.
—
— А зачем тебе доллары?
— Купил я приглашение в Югославию. Ездил в Киев, проторчал в очередях, но оформил по двести клиринговых долларов на себя, батю и мамашу.
— Ты что, с родителями собираешься ехать?
— Темный ты, Антоша, видно, что из Афгана. Поеду я сам, а на их клиринги там получу динары. Думаю автомашину прикупить, слышал, там за четыреста-пятьсот долларов можно «москвич» взять бэушный. С собой туда повезу электротовары: утюги, миксеры, дрели. Там продам, а обратно на автомобиле с радиоаппаратурой, сюда на продажу. А может, автомобиль и не буду брать, а только товар, чтобы деньги получить для оборота. Несколько раз съезжу, а там видно будет. Хотя страшновато, компаньон нужен. Не хочешь компаньоном стать? Приглашение я тебе за сотку сделаю, расскажу, что да как, вместе поедем.
— Подумаю. Так сразу не отвечу.
— Думай, только недолго. Где живу — знаешь, заходи. Наступают новые времена, надо нос держать по ветру, иначе отстанешь от поезда жизни, потом не догонишь. Сейчас многие этим занимаются, осваивают Польшу, Венгрию, Румынию. Сразу живая копейка и не надо горбатиться на производстве. Будь здоров!
— Пока! Обязательно зайду.
После этой встречи у Антона исчезло восторженное настроение. Город казался теперь не прежним, а словно затаившимся, готовым сделать свой выбор, не зная, что за него уже выбрали.
Войдя в свой двор, отыскал взглядом знакомый турник, стоявший у старой вишни в глубине двора. Осмотрелся и, не найдя подходящего места при мартовской оттепели, подошел к парадному и поставил чемодан на лавочку с облупившейся зеленой краской. Подумал, снял с себя куртку и положил сверху на чемодан. Несмотря на грязь, пробрался к турнику, подпрыгнул и ухватился за перекладину. Турник заскрипел. Повиснув на руках, почувствовал тяжесть тела и неприятный холод металлической трубы, отполированной ладонями рук любителей спорта.
Подтянулся и сделал переворот, кусочек грязи с ботинка отвалился и попал ему на лицо, но он не оставил свою затею. Сделал пять раз подряд выход на правую руку, затем на левую, раскрутил «солнышко», остановившись, сделал «скобочку» и спрыгнул на размякшую от влаги землю, хлюпнувшую в разные стороны.
Настроение у него вновь улучшилось, несмотря на забрызгавшую его грязь и натертые металлом ладони.
Тяжело дыша, чувствуя, как кровь раскаленным свинцом пульсирует во всем теле, взял вещи, вошел в дом и поднялся на второй этаж. Мама сразу открыла, словно ожидала за дверью. На ней был новый цветастый передник, надетый на ее обычный темный наряд. Вещи у нее менялись, а цвет оставался прежним. Она расцеловала его, затем, сделав шаг назад, осенила крестным знамением.
— Я уже стала волноваться. Поезд пришел час тому назад, а тебя все нет да нет.
— Мишку Панькова встретил — зовет с ним в Югославию съездить. Говорит, что так можно
— Хватит уже — наездился. Слава Богу, что живой и здоровый вернулся.
— Ладно, мам, потом решим. Я человек взрослый, разберусь. Я тут на турнике чуть поупражнялся, вспотел, да и с дороги умыться надо. Вода есть?
— Только холодная. Горячая лишь изредка бывает.
— Нормально. Холодная в самый раз.
Он сбросил свитер, рубашку, прошел в ванную и, включив воду над слегка пожелтевшей ванной, облился до пояса.
— Я тут тебе чистое полотенце и рубашку несу, — сказала мама, входя в ванную, такую крошечную, что они вдвоем в ней еле поместились. Неожиданно она испуганно вскрикнула: — Ой, что это у тебя? — Она показала на предплечье, на котором были вытатуированы синей краской изображение волка и цифры — 1987.
— Не поверишь — не знаю. Многое из памяти ушло. Иногда снится что-то такое, словно вспоминаю прошлое, но в памяти не задерживается, сразу забываю. Врачи говорят, что, возможно, под гипнозом и вспомню. О татуировке узнал только в госпитале.
— Надо тебе попасть к Кашпировскому — он такие чудеса творит… А вечером по телевизору Алан Чумак проводит целительные сеансы, воду заряжает. Может, она тебе поможет.
— Слышал об этом Чумаке. Не верится мне в заряженную воду, думаю, шарлатанство это.
— Господи, спаси и сохрани! — сказала мама, перекрестив его и с ужасом глядя на татуировку.
8. Киев. Зима. 1997 год
— Антон, ну ты словно маленький — ничего невероятного не произойдет за неделю, пока ты еще будешь валяться в больнице. Если бы послушал умных людей, то и больницы не потребовалось бы. А теперь лежи — отдыхай, выздоравливай! — Мишка нервно заерзал на стуле, а в мыслях был явно далеко от этой крошечной палаты на два человека. Двойное бремя забот, проблем не давало ему возможности расслабиться и хоть на некоторое время забыть о работе.
— Масловозы приму — солью на металлобазе и все остальное сделаю по плану. Лежи, отдыхай!
Антон уже неделю находился в больнице с двусторонним воспалением легких, что действовало на него, человека очень деятельного, крайне угнетающе. Фирма, которую они организовали три года назад, успешно развивалась, и была надежда, что из микроскопической со временем перейдет в разряд средних. Они занимались оптовой торговлей, но недавно организовали небольшой нарезочно-фасовочный цех для обслуживания супермаркетов и дополнительно создавали сеть торговых киосков. Всю полученную прибыль сразу вкладывали в развитие бизнеса, оставляя на жизнь необходимый минимум. Антон отвечал за сбыт продукции, Миша — за снабжение и производство.
— Спасибо, Миша, что пришел, а теперь вали на работу — хватит того, что я здесь прохлаждаюсь, — сказал Антон и хлопнул друга по плечу.
— Что тебе завтра принести?
— А что ты можешь принести, кроме фруктов, сока и колбасы?
— Ну, предположим, попросил бы супругу бульончик тебе сварить куриный…
— Это Лельку ты упросил бы мне курицу отварить? Ха-ха-ха. Три ха! Представляю, что она бы тебе сказала. Знаю, как она меня любит!
— Ты не прав. Просто она считает, что ты меня, человека семейного, толкаешь на авантюры, любовные приключения. Ревнует. Но кос в чем она права — тебе пора жениться!