Ведьмина дорога
Шрифт:
Мы пошли друг другу навстречу одновременно.
– Ясмена, стой! – крикнул Лис, но я не ответила. Совий, отчаявшись дозваться меня, направил лук на тварь и спустил зазвеневшую тетиву. Но лесное создание только мотнуло головой, и обломки стрелы упали на белесый мох. Оно продолжало идти и тогда, когда Марий вихрем тьмы, серебра и мрамора пересек его путь и вскинул меч. Оно рвалось ко мне через дейвасов, не пытаясь причинить им вред, и я двигалась ему навстречу, как привязанная. Оружие людей вязло в хаотичном движении корней. Магия гасла в плену тихого треска. Я знала, что может остановить лесного гостя,
Вспыхнуло, и существо впервые взревело от боли, вскинув пасть с корнями – кинжалами к свинцовому небу. На его спине разгоралось пламя. Красные отсветы упали на лицо Мария – так мог бы выглядеть демон. Лесной гость завертелся на месте, потом упал и начал кататься по земле, пытаясь сбить огонь, но тот лишь сильнее разгорался, и корни его тела чернели и обугливались на моих глазах.
– Нет! – вскрикнула я и потянулась к созданию. – Не делайте ему больно!
Дейвасы не услышали меня. Они наблюдали за агонией того, кого сочли врагом, разойдясь в разные стороны. Я побежала навстречу стонущему существу, чувствуя, как теплеют руки. Мне не надо было снова с глупым видом рассматривать их, чтобы понять, что они светятся серебром. Метка лаумы полыхала просто нестерпимо. Создание из корней металось, мотало головой, скребло морду лапами и пятилось прочь. Я протянула к нему светящиеся руки, но коснуться не успела – кто-то перехватил меня поперек талии и оттащил от агонизирующего порождения Чащи.
– Что ты творишь?! – крикнул Совий, пытаясь удержать брыкающуюся меня. Я же вырывалась как сумасшедшая, пытаясь добраться до существа и коснуться его своей силой, вылечить, как делала это десятки раз – с людьми, но разве есть разница? Это просто сила, несущая исцеление, она принадлежит всем, она как вода – пьют люди и звери, птицы и рыбы, даже нечисть пьет, и нет ограничений, что чью-то жажду она утоляет, а для кого-то не подходит. Вот так и сила раганы – а может, лаумы – бьющаяся во мне и толкающая навстречу созданию из корней пела на языке без слов, что не только людей от навьих ран можно исцелять, но и самих навий – тоже.
Ведь все они разные. И со многими из тех, кого по привычке зовут навьими тварями, люди давно уже живут бок о бок – торгуют, просят о помощи и даже влюбляются.
Совий не удержался, упал, и я повалилась вместе с ним, потеряв равновесие. Над нами встал Марий, пылающим мечом отгораживая нас от мечущегося существа. Я полными слез глазами смотрела, как он пытается сбить пламя. В конце концов, не выдержав, лесной гость взревел протяжно и длинными скачками бросился прочь, быстро скрывшись в молчаливых густых тенях промеж серых стволов.
Я отпихнула Совия и с трудом встала. Ноги казались ватными, но все же удержали меня. Я поймала взгляд охотника и тут же окрысилась:
– Чего тебе?!
– Что с тобой происходит, Ясмена? – тихо спросил охотник. У меня не было ответа – я и сама не знала. Чаща словно меняла меня, исподволь, незаметно, и я не была уверена, что эти изменения мне по душе. Но еще сильнее пугала мысль: что если я всегда знала о том, о чем беззвучно поет сейчас моя сила? Что если на самом деле я лишь притворялась такой же, как обычные люди, боясь смерти в огне?
Глаза щипало. Но я достаточно наплакалась на том берегу, чтобы рыдать еще и на этом.
Я точно знала: лесное чудище не причинило бы мне вреда. Оно тянулось ко мне так же, как и я к нему. Я словно почувствовала с ним…родство. И оттого было еще больнее понимать, что я уже никогда не пойму, почему мне так показалось.
– Мы не знаем, где искать лаум. Ни у кого не можем попросить о помощи. Но нападаем первыми, даже если нам ничего не угрожает. Прекрасная тактика. Знаете, у меня есть еще более замечательное решение, – я встала на белую тропу и с вызовом поглядела на настороженно замерших дейвасов. – Мы пойдем на восток.
* * *
В этом странном месте не было рассветов и закатов. Темнота упала внезапно, как будто кто-то набросил на лес черный платок. Она была такой же густой и тяжелой, как и воздух; на расстоянии вытянутой руки рассмотреть было ничего нельзя. Белая тропа тоже растворилась во тьме. Марий попытался осветить ночь огнем, но у него ничего не вышло. Чаща заставляла нас играть по своим правилам, и нам с неохотой пришлось согласиться. Дейвас объявил привал.
Только сев и вытянув ноги, я поняла, как устала. Все тело ломило, словно мы отшагали не один десяток верст, но судить о расстоянии было сложно. Деревья выглядели одинаково, а тропка знай себе вилась промеж стволов, не меняя ни размеров, ни направления.
За время пути на нас еще несколько раз нападали злыдни, а однажды вязкую тишину прорезал тонкий детский плач. Он резанул по слуху и сердцу с равной силой. Марий остановил меня, схватив за руку. Совий пытался понять, откуда доносится звук. Я посмотрела на них обоих по очереди и, преодолевая ноющее чувство в груди, прошептала:
– Детям тут взяться неоткуда, вы же понимаете?
– Я не собираюсь мчаться на выручку, прямиком в пасть неизвестной твари, – хмуро глянул на меня охотник. – Но проверить, нельзя ли ее уничтожить, точно не помешает.
– Зачем? – Марий вздернул бровь в своей излюбленной манере, но вопрос был задан правильный – пришлось смолчать и дожидаться ответа. – Ты собираешься вырезать все население Чащи? Спешу тебя расстроить, но на это человеческой жизни не хватит. Хотя бы потому что она очень быстро оборвется – Пряхи не успеют закончить нитку.
– Затем, что я этот плач слышу уже верст с пять. Эта тварь движется следом за нами, пробуя свои силы. И я не хочу оставлять за спиной нечто столь настырное.
Мы с черноволосым дейвасом переглянулись. Не знаю как Марий, а я точно устыдилась. Я ничего не слышала до этой минуты, и дейвас, судя по его недоверчивому лицу, тоже.
Совий меж тем уже свернул с тропы и осторожно крался вперед, отодвигая с пути слишком низко опустившиеся ветки. Как бы мне ни хотелось сесть на землю и подождать его возвращения прямо здесь, просто так отпустить рыжего в молчаливо смыкающийся за ним мертвый лес я не могла. Поэтому, тяжко вздохнув и проверив, легко ли кинжал соскальзывает в ладонь, пошла следом. Когда я проходила мимо Мария, дейвас только покачал головой, но я все же услышала его шаги за спиной.
Плач становился все ближе. Мы вынырнули из-под ветвей: впереди расстилалась поляна с серебристо-белой, будто заснеженной, травой. Посреди полянки скорчилась на пеньке низенькая фигурка. Ребенок лет четырех с виду раскачивался из стороны в сторону и жалобно всхлипывал. Хоть я и знала, что это ловушка, причем ничем не прикрытая, меня все равно затопила жалость и желание утешить малыша и скорей отвести его домой к маме.