Ведьмина книга
Шрифт:
— Скажи правду… — сонно пробормотала девушка и перевернулась на другой бок.
Глава 7 Открытие новых талантов
«У таджиков» — так друзья называли небольшую кафешку, персонал которой прибыл в Россию из какой-то союзной республики, и в действительности к этой нации отношения не имел. Местечко отличалась гуманными ценами и поистине домашней национальной кухней.
Семён умудрился прийти раньше времени. Сделав заказ, занял их излюбленный столик в дальнем углу кафе. Минут через пять в ближайших фирмах начались обеденные перерывы, и народу навалило столько, что посадочных мест не осталось. Сергей явился минута в минуту. Поболтали о том, о сём, коллега поведал о «наглом» мальчишке. И разговор плавно перешел в допрос о применяемых Семёном методах.
— Всё просто, Серёга, нет в том моей заслуги, — признался Семён. — Помнишь девушку, что вчера выписывалась?
— Безымянную… то есть, Кириллову-то? Как же не запомнить! Ты все штаны в её палате протёр, а я отдувался на отделении. Нет, чтоб нормальная, здоровая девка приглянулась, ты ж уникум, как всегда геморрой на пятую точку нашёл. Не спорю, стимул сработал, выкарабкалась девка. Ну, потискай её и забудь. Какого чёрта ты с ней теперь везде таскаешься? По мне так… дурка по ней всё равно плачет.
— Это ты дурак — Смирнов! Был им и останешься! — огрызнулся Семён.
— Пусть так. Вот и вразуми. Поведай дурню: что ты с ней и малым сотворил?
— В том-то и дело, что ничего. Это Света. Она за собственную жизнь боролась, а лавры мне. Даже стыдно, ей богу. Вчера, смотрю, собирается: вещи порваны, в крови, предложил подвести.
— Ну, ты ж не мог иначе, — усмехнулся товарищ. — Потискал бы где-нибудь, да с глаз долой — из сердца вон, а ты чего творишь? Видел бы ты Ленку поутру. Злая как мегера. Даже мне досталось.
Семён скривился, вспоминая наглую девицу, больше года не дающую ему прохода. На смену вечно намазанной, как уличная проститутка, медсестре возник образ Светы, и на душе потеплело.
— Рассказал я про мальчишку, — вернулся к теме разговора Семён. — А Света вдруг заявила: переоденусь, и вези обратно в больницу. Мол, на мальчика посмотреть хочет. А я-то что? Сам знаешь — не жилец он. Вот и решил, хуже всё равно уже не будет. А оно вот как вышло.
— Это ты что… шутишь так, Снегирёв? — непонимающе воззрился на него товарищ.
— Да какое там. Всё как есть, так и говорю. Что она чудила? Как? Я сидел рядом и ни черта не понял. Сказала малому в конце, чтоб три дня не ходил, и всё. Правда, вид у неё был выжатый, в гроб краше кладут, ну я её к себе отвёз, сейчас вроде ничего уже, очухалась, — ляпнул Семён и осознал ошибку.
— О… ты? Бабу? В свой дом? Ну понимаю бы если б того, да за порог, это ж в твоём стиле, но вот просто так и поспать! Ты так того гляди и на постоянную пассию созреешь! За такое и выпить не грех! Хотя за эту…
— Ну тебя, Серёг. Сам же спросил, я ответил. И моя личная жизнь никого не касается.
— Прости. Забудем про тебя, её… брр… ладно. Но не верится! Невозможно было парнишку излечить, тем более в такие сроки. Да, факт перед глазами. Но не верю я! Твоя тоже доходягой была. Все в шоке были, когда Кириллова через полтора месяца козликом запрыгала. Но парнишка-то вообще на следующий день способен гарцевать. Как так? Выходит, себя любимую долго лечила, а его быстро. Почему? Паршивый из тебя Андерсон.
— В бессознательном состоянии сложновато что-либо делать. Тебе так не кажется? Да и сил-то у неё было — всего ничего. В первые недели в чём и душа держалась…
— Так-то да. Но всё равно. После отключки она три недели в себя приходила. В её случае это феноменально быстро, там минимум месяца три надо было, но обычные случаи опустим. Тяжесть состояния и у неё, и у малого одинаковые были, а скорость — налицо.
— Не знаю я, Серёг, может себя лечить сложнее. Не спрашивал и не собираюсь. Спасла мальчишку, и хорошо.
— Так-то да. Только всё одно — не верится.
— У тебя есть другие объяснения?
— Не знаю, но это мистика какая-то. Может, ты где-то таблетку экспериментальную нарыл и втихую опыты на безнадёжных больных проводишь?
— Тебе всё бы таблетки! Ресурс человеческого мозга используется минимально. Об этом не задумывался? А что там, в остальной части? Может, способность исцелять? А может, возможность читать чужие мысли или летать без помощи крыльев?
— Ага, ты ещё в буддистский храм сходи. С такой пропагандой тебя за своего примут. Колись давай лучше. Я же глаз с тебя не спущу, пока правду не узнаю.
— Ну и как тебе доказать? — в конец растерялся Семён.
— Есть у меня родственница… сестра младшая… в общем, с неоперабельной опухолью мозга.
— Онкология?
— Нет. Но ей уже не больше месяца дают. И то вряд ли протянет столько… — друг вздохнул. — По-любому немного. Уломаешь свою мисс мистика исцелить? Только, чур, в моём присутствии, с последующим лабораторным обследованием. Сможет? Тогда поверю.
— Не знаю, реально ли такое? — пожал плечами Семён. — Но спрошу.
— Мальчишка тоже был не жильцом. В любом случае, Семён, ты мне, конечно, друг, но за творящееся на отделении не тебе, а мне отвечать. Вылечишь мою сестру — закрою на всё глаза. Признайся, если практикуешь что-то левое. Я разрешаю — испытай на ней. Вдруг поможет? Если будут побочные эффекты, никаких претензий не предъявим. Бог с ними. Главное, жива будет. Потом придумаем, как прикрыть твои опыты от посторонних глаз. Только с решением не затягивай. Как друга прошу.
— А как другу раньше рассказать не мог? Ладно, расскажу Свете обо всём. Надеюсь, поймёт и согласится.
— Ты неисправим! Продолжаешь сказками кормить! Ладно, — Сергей взглянул на часы, — пора бежать. Коль настаиваешь на своём, значит переговори с этой сумас… тьфу, Кирилловой и звякни. Но без обид, прежде чем к Тане её подпущу — обыщу до последней нитки, чтобы ничего не скрыли, и следить буду за каждым движением. Жду до конца смены.
— Не думаешь, что после таких крайностей у неё желание лечить отпадёт? — с ужасом воззрился на друга Семён.