Ведьмина неделя
Шрифт:
— Не хочу! — отозвался Чарлз.
Мысль о том, что Саймону придется молчать до гробовой доски, страшно ему понравилась, он даже не стал вслушиваться в отчаянную ругань, которой немедленно разразился Брайан. Чарлз вытянул палец на свет и стал любоваться тем, какие затейливые узоры появляются на желтом волдыре в ярком сиянии лампы и мерцании голубых искр. Наверное, подумалось Чарлзу, он, Чарлз, от рождения нечестив до мозга костей.
Крестоманси подождал, когда у Брайана истощатся запасы бранных слов. А потом сказал:
— Жаль, что вы так настроены, Чарлз. Когда
— Еще чего! — фыркнул Чарлз. — После того, как вы так давили на меня при Брайане? — И он снова принялся любоваться волдырем.
Крестоманси вздохнул.
— Вы с Брайаном один другого хуже, — заметил он. — Мистер Уэнтворт говорил мне, что ученики Ларвуд-Хаус сплошь и рядом вырастали в колдунов и ведьм, однако ему всегда без труда удавалось уговорить их бросить колдовать, пока дело не дошло до вас с Брайаном. Брайану так хочется оказаться в центре внимания, что ради этого он готов пойти на костер…
— Э! — обиделся Брайан.
«Ага, Крестоманси давит на Брайана, пытаясь восстановить справедливость, — подумал Чарлз. — Поздновато. Не стану ему помогать».
— Поэтому ему придется или оказать мне посильную помощь, или навсегда остаться невидимым, — сообщил Крестоманси. Он не стал слушать возмущенные вопли перепуганного Брайана и снова повернулся к Чарлзу. — Мне представляется, что вы, Чарлз, таили ненависть ко всему и вся, пока способность колдовать не прорвалась наружу и не сорвала тормоза. Теперь вам придется или снова затаиться, чтобы избежать костра, или помогать нам. Поскольку ваши магические таланты столь велики, представляется несомненным, что в том, другом мире у вас проявятся не меньшие способности к чему-то другому, а к чему именно — вы быстро поймете. Ну, каков ваш выбор?
Утратить колдовские способности?! Чарлз прижал пальцем очки к переносице и уставился за завесу яркого света прямо в лицо Крестоманси. Кажется, он даже Саймона и Дэна ненавидел далеко не так сильно, как Крестоманси.
— Я буду волшебником! Вот вам! Туманный силуэт Крестоманси за завесой света пожал плечами.
— Тех, кто ведет себя подобным образом, принято называть злыми колдунами. Превосходно. Что ж, а сейчас будьте любезны назвать какого-нибудь исторического персонажа.
— Джек-потрошитель! — рявкнул Чарлз.
В ярком свете лампы блеснула золотая записная книжечка.
— Благодарю вас, — кивнул Крестоманси. — Пожалуйста, позовите следующего, когда выйдете за дверь.
Чарлз повернулся и поплелся к двери, а Брайан снова принялся обзываться.
— Брайан, — спокойно сказал Крестоманси, — я уже предупреждал, что буду вынужден отнять у вас голос, и я это сделаю, если вы скажете еще кому-нибудь хоть слово.
«А как же!» — злобно подумал Чарлз. Он распахнул дверь, прикидывая, что бы такое сделать Нэн и Эстель за то, что они вызвали Крестоманси, и лицом к лицу столкнулся с Делией Мартин.
Вид у него, наверное, был устрашающий. Делия побелела. Как ни странно, она с ним заговорила.
— Ну как? — спросила она.
— Ведьманутый кошмар! — проорал Чарлз.
Он от всей души надеялся, что Крестоманси его слышал.
Глава пятнадцатая
Остаток второго «игрек» тоже прошел через кабинет инквизитора. Некоторые выходили оттуда бледные, некоторые — радостные. Эстель появилась на пороге, сияя затуманенными глазами.
— Что за люди! — возмущалась Тереза. — Ну правда!
Эстель смерила ее взглядом, исполненным глубочайшего презрения, и побежала к Нэн. Она прижала обе руки воронкой к уху Нэн и жарко зашептала:
— Он говорит, что там, куда мы попадем, моя мама будет на свободе!
— Здорово! — улыбнулась Нэн, и вдруг у нее екнуло сердце: «А ведь моя мама будет там жива!»
Сам Крестоманси вышел из кабинета вместе с Деборой Аткинс, оказавшейся в очереди последней, и обменялся с мистером Уэнтвортом многозначительным взглядом.
Нэн поняла, что он так и не додумался, как соединить миры. Она увидела, что и Крестоманси, и мистер Уэнтворт очень взволнованы.
— Все! Строиться и в класс! — прогремел мистер Уэнтворт.
Вид у него был такой озабоченный, а по лестнице в класс он бежал так быстро, что Нэн поняла — везение Крестоманси кончилось. Похоже, прибыл настоящий инквизитор. Звонок с урока прозвенел как раз тогда, когда второй «игрек» шагал по коридору, что только усугубило всеобщий ужас. Мимо спешили другие классы, глядя на второй «игрек» со смешанным чувством жалости и любопытства.
Друзья Саймона отчаянно пытались на ходу разговорить его. Саймон показывал себе на рот и дико мотал головой.
— Он знает, кто колдун, но ему замкнули уста, — глубокомысленно заключил Роналд Уэст.
Заслышав это, Делия с Карен выскочили из строя и засеменили рядом с Саймоном.
— Ну, Саймон, ну скажи, кто у нас ведьма, — шептали они. — Мы никому ни словечка, честно!
Чем сильнее Саймон мотал головой, тем настырнее они спрашивали.
— Тише! — рявкнул мистер Уэнтворт.
Все вошли в класс. Там уже стоял мистер Крестли, который должен был посидеть со вторым «игрек» полчаса, отведенные на дневники.
— Считайте, что у вас «окно», Харалд, — велел ему мистер Уэнтворт.
Мистер Крестли не без удовольствия кивнул и отправился в учительскую, надеясь застать там мисс Ходж.
— Бедный Пух! — шепнула Эстель на ухо Нэн. — Не знает, что она в следующем вторнике! Только, по-моему, она все равно за него не выйдет!
В класс вошел Крестоманси. Вид у него был умиротворенный и чуточку отрешенный. Глядя на него, никто бы не сказал, что времени у него в обрез и что он, скорее всего, волнуется не меньше мистера Уэнтворта. Крестоманси кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. В ответ немедленно настала тишина, полнейшая и напряженная. Мистер Уэнтворт, кажется, даже немного позавидовал.