Ведьмина скрыня
Шрифт:
— Ничего, Ясёк, прорвёмся, — Катька остановилась перед вагончиком. — Давай по чайку и поедем. Сегодня просто не мой день.
В зарешеченное окошечко выглянула круглолицая тётка, поинтересовалась сварливо — чего надо?
Подруги попросили чая без сахара и к нему парочку круассанов.
— Такие не держим, — тётка выдала каждой по румяной плюшке на тарелочке и выставила чай в бумажных стаканчиках, пожелав приятного аппетита.
— Сервис на уровне! — Катька откусила от плюшки и зажмурилась. —
Яся попробовать местную выпечку не успела — помешала гроза.
Небо вдруг раскололось ослепительной вспышкой, и следом хлынул дождь.
Мир исчез.
За отвесной стеной воды ничего нельзя было разглядеть.
А ещё со всех сторон били молнии! Стрелами пронзая пространство, они влипали в землю с противным шорохом. Струи дождя лупили по голове, заливали глаза, норовили опрокинуть, повалить.
— Сюда-а-а… — голос Катьки едва пробился сквозь шум. Она уже неслась в сторону заброшенного дома. Яся послушно побежала за ней, молясь про себя, чтобы не задело молнией.
Влетев в распахнутую ветром калитку, она едва не упала, а следующий порыв подтолкнул её в спину — прямо к ступеням, на которых уже примостилась Катька.
— Грозу та бабка наслала! Отвечаю! — забормотала она, трясясь от холода. — Увидела меня в окошко и узнала. Оберег я из-за неё прицепила. И забыла в машине, растяпа!
— Что ты такое говоришь! — запыхавшаяся Яся рухнула рядом с подругой. Сердце колотилось о рёбра, она никак не могла отдышаться. — Как бы у бабки получилось наслать грозу?
— Запросто. Ты не знаешь… в подобных местах встречаются особенные… Я помоталась по деревням, видела не раз. Противные такие старухи. Хитрющие. А взгляд — цепкий.
— У них на лбу что ли написано — ведьмы? — попыталась пошутить Яся и вздрогнула от очередной ослепительной вспышки.
Дверь позади заскрипела, а потом оттуда позвали негромко:
— Поднимайтеся сюда, девчоночки, молнии вона как жарят!
Согнутая в дугу старуха улыбалась им в открывшуюся щель.
Её появление напугало Ясю — всё из-за разговора о ведьмах. Но Катька старухе обрадовалась и с благодарностью приняла приглашение.
В тёмном коридорчике завис дым, пахло гарью и чем-то залежавшимся, приторно-сладковатым.
— Кашу упустила, — посетовала старуха. — Оставила на печи да задремала. Для домовых варила. А так-то есть некому.
Обронив эту странную фразу, она побрела в глубину комнат.
— Проветрить нужно, — Катька двинулась следом за бабкой и позвала застывшую на пороге Ясю. — Не стой столбом, Ясёчек. Иди сюда.
В давно небелёной печи потрескивал огонь. Закопчённый пустой чугунок валялся рядом с небрежно сложенными полешками. На столе грустила пожелтевшая герань, земля в горшке скукожилась от сухости. Ни чайника, ни прочей утвари Яся не заметила. Только крошки от хлеба на липкой столешнице указывали на то, что здесь иногда ели.
— Ты садися, не стой… — старуха проковыляла к окну. — Баба Петруна я. Будем знакомы.
— Ярослава. — кивнула Яся и пристроилась на краешке табурета. — А это моя подруга. Катерина.
— Очень приятно! — Катька улыбнулась хозяйке. — У вас симпатичный дом.
— Шеша давеча ухал. — невпопад ответила та. — Вот перемены и пошли.
— Башку ему свернуть чтоб молчал, — прогудело откуда-то из-под пола, и Яся едва удержалась, чтобы не подпрыгнуть.
— Мы на машине. Путешествуем по вашему краю. — Катька будто не слышала странного голоса. — Сюда вот заехали городок посмотреть.
— До утра ливень точно не стихнет. — баба Петруна махнула в сторону окна. — Да и не выпустит вас.
— В смысле — не выпустит? — не поняла Катька.
— Не выехать вам. Дождём смыло пути.
Катька собралась что-то спросить, но стекло жалобно зазвенело — водяной шквал с новой силой обрушился на землю. Раскатисто и грозно прокатился удар грома, и молнии откликнулись на него, вновь повели свой неистовый пляс.
— Расходилися окаянныши! Гарцуки! Цельная стая прилетела! — забормотала старуха, мелко трясясь.
— Гарцуки? — девушки удивлённо переглянулись.
— Гарцуки. — Петруна ткнула пальцем в стекло. — Вы приглядитеся. Неужто не видите? Вона, как машут крылами! Высекают небесный свет.
Яся невольно потянулась к окну, но никого не рассмотрела за низвергающейся с неба водой.
— Гарцуки — это птицы? Какой-то местный вид? — Катька пригладила мокрые волосы и подошла поближе к печи.
— Местный, местный… — закивала бабка и опять забормотала. — Не выпустит вас. Раз пришли — оставайтеся. В домке места много. Все поместимся.
Поманив девушек за собой, она пошла дальше по коридорчику. Было довольно темно, но свет бабка не зажигала.
— Свечи давно закончилися… — Петруна будто прочитала их мысли. — Ничего. Как-нибудь. Перебудитя до утра, а там поглядим.
В следующей комнатушке обстановка была скудной. Покосившийся шкаф у стены, напротив — узкая девичья кровать с горкой подушек. На придвинутой к окну тумбочке пустой подсвечник и блюдце с засохшим буроватым пятном на донышке. Ни книг, ни безделушек, ни цветов и прочих милых женскому сердцу вещичек девушки не заметили.