Ведьмина скрыня
Шрифт:
— А ты до сих пор не понял, милый? Твой прадед натешился мною и бросил, теперь хочу вернуть своё!
— Вы были там… в моём видении. Вы прогнали русалку!
— Мертвячку-то? Конечно прогнала. Она бы нам только помешала.
— Вы… любили прадеда?
— До сих пор люблю! — Христина стукнула себя в грудь кулаком — истово, страстно.
— Зачем тогда помогли ему? Зачем позволили быть с другой?
— Она ему быстро надоела. Поиграл и успокоился.
— Может и так, только какой ценой! Русалка его прокляла! Весь наш род пострадал из-за пустого увлечения…
— Прокляла?
— Вы?!.. — потрясённо выдохнул Игнат, невысказанные слова камнем застряли в горле.
— Конечно, — промурлыкала Христина и поманила его. — Что же ты застыл, милый? Подойди поближе. Хочешь — сниму проклятье? Ведь ты за этим пришёл. Для этого нужен поцелуй. Со мной настоящей. Решайся милый, ну же…
Словно специально, демонстрируя ему свой профиль, она повернулась состаренной половиной лица. Игнат взглянул и быстро отвёл глаза, настолько страшной она была.
— Ну же, милый. Всего один поцелуй! — Христина откровенно смеялась над ним. — Испугался меня? Не нравлюсь больше?
Неуловимым движением она оказалась рядом, положила руки на плечи Игнату, вытянула губы трубочкой.
Он зажмурился, решив покориться неизбежному, но внутри вдруг завопило, взорвалось криком:
— Не целуй её! Не надо! Навсегда к себе привяжет! Больше не отпустит!
Глава 14
Гана следила за происходящим в доме Привратницы через воду. Отправив Ясю на помощь Игнату, бабка не оставила её в одиночестве, всё время приглядывала за ней с помощью не раз испытанного и никогда не подводившего средства.
Она сразу разгадала Ясин манёвр с закидкой и не стала препятствовать ей, позволив выбрать более быстрый и удобный для себя путь.
Когда позже Христина набросилась на Ясю — Гана не осталась в стороне, раскалив над пламенем пасхальной свечи цыганскую иглу начала тыкать ею в картинку, отвлекая Привратницу от своей жертвы. Выдать себя бабка не боялась — её отсутствие и без того должны были обнаружить, действие навода, который она наложила через свой платок, было недолгим.
Последующее откровение Христины потрясло Гану не меньше Игната, она до последнего была уверена, что праклён на его род наложила обиженная русалка. Теперь же получался совсем иной расклад, и от ведьминого проклятия, пусть не легко, но всё же можно было попытаться избавиться.
Разглядев в руках у Игната скомканное русалкино платье, бабка порадовалась, что упрямая Яся всё же прихватила его с собой.
Что, если попробовать надеть его на Христину и замкнуть таким образом праклён? Тогда и зло, которое пошло от Привратницы, повернёт обратно, на ней же и окончится.
Это могло сработать лишь в том случае, если Христина наслала проклятие через платье. Полной уверенности в этом у Ганы не было, но, ведь если не попробуешь — не узнаешь.
Вот только справится ли с этой задачей Игнат? Сможет нарядить в платье Привратницу?..
Гана собиралась подсказать ему, что нужно сделать, а потом положиться на его ловкость и удачу.
Пока она лихорадочно обдумывала возможные варианты действий, страсти в доме Христины разгорались.
Воструха с помощью праха и меши смогла справиться с Ясей и скрутила ей руки особой ведьминой верёвкой. Узелки, вывязанные на ней, служили не просто хорошим запором — они разом отрезали пленницу от внешнего мира, Яся будто попала в крепкий непроницаемый кокон и сделалась глухой и слепой.
Участь ей уготовили незавидную, но Гана не особо волновалась — она знала, что сможет освободить Ясю от пут.
Но прежде требовалось остановить Христину, собирающуюся через поцелуй привязать к себе Игната. Если это случится, он навсегда останется одурманенным ведьмой, проведёт оставшуюся жизнь её пленником.
Сыпанув на воду толчёный корень адамовой головы, Гана крикнула в образовавшуюся воронку:
— Не целуй её! Не надо! Навсегда к себе привяжет! Больше не отпустит!
Игнат послушался — оттолкнул от себя Христину, но она лишь засмеялась на это и снова потянулась к нему губами.
Гана всё кричала и кричала, но Игнат больше не реагировал — смотрел на ведьму как лягушка на змею, подпав под действие её чар, был не в силах сопротивляться чужой воле.
— Держись, Игнаш. Сейчас я, скоренько… — Гана бросила в середину воронки щепоть сушёного водогляда и зашептала скороговоркой слова подходящего заговора.
Почти сразу картинку в плошке заволокло паром, а потом Христина ахнула удивлённо, закашлялась, принялась звать воструху и праха…
— Получай от меня подарочек! Поплачь, ведьма. Отвлекись от своих гнусных желаний… — бабка пристально вглядывалась в воду, тщетно стараясь разглядеть за расплывшейся мутью Игната.
На картинке метались тёмные тени. Привратница продолжала кашлять и всхлипывать, ей вторили рыдающими голосами воструха и прах, прибежавшие на зов хозяйки. Водогляд считался действенным средством от нечисти, запросто мог изгнать её из домов, заставлял скорбеть и плакать.
Гана использовала лишь крошечную порцию порошка, но и его оказалось достаточно, чтобы на время нейтрализовать Христину и её свору.
— Платье, Игнаш! Надень на неё платье русалки! — шептала Гана, пытаясь снова достучаться до Игната. — Надень! Надень! Надень!..
* * *
Когда комнату неожиданно заволокло влажной мглой — давящая воля Христины ослабла, и Игната попустило.
— Платье, Игнаш! Надень на неё платье русалки! — потребовал от него тот же голос, что предостерег раньше от Христининого поцелуя. — Надень! Надень! Надень!