Ведьмы Алистера
Шрифт:
— Ты жалок, — укорил он сам себя.
За окном мела метель, а Алистер сидел на кухне и думал о своих девочках. Красные осколки на столе давали ему надежду на то, что Мегги ещё жива, а, значит, не всё потеряно. Главное, чтобы вернулась домой, а там будь, что будет. Главное, чтобы была здорова, а Алистер… Он выдержит. Всегда выдерживал, и сейчас выдержит. Если нужно будет порвать ещё одну нить — он порвёт, не моргнув и глазом. Главное, чтобы девочки были дома. И всё. Остальное не важно.
В кармане завибрировал телефон, и на экране высветился
— Алистер, — донёсся из трубки старческий, но всё ещё слишком высокий голос Джослин, — я тебе из больницы звоню, попросила медсестру набрать твой номер. Маргарет очнулась!
— Хорошо, — устало ответил он. — Я сейчас приеду.
— Не нужно. Отоспись. Всё равно сейчас ночь, да и врачи говорят, что с ней всё хорошо. Они в шоке, что Маргарет так резко пошла на поправку, — ответила женщина. И, получив тишину вместо положительной реакции, всё-таки спросила: — Это девочки?
— Думаю, да, — ответил Алистер, прекрасно понимая суть вопроса.
— Надеюсь, у них всё хорошо. Они наверняка скоро вернутся, — попыталась подбодрить старуха мужчину. Но без толку.
— Я тоже, — выдохнул он, скорее чтобы поддержать Джослин, чем действительно веря в её слова, и отключился, потирая глаза, в которые словно песка насыпали.
Алистеру очень хотелось верить, что магия, используемая девочками, идёт и на благо и им самим. Ведь они тоже Рудбриги. Его дочери.
Ему очень хотелось верить в это. Но внутри мужчина чувствовал себя разбитым. Прямо как старая тарелка в руках неумелого реставратора.
Он так и просидел на кухне до самого утра. Когда на небе забрезжил рассвет, на телефон пришло сообщение с номера старшей дочери. И мир Алистера рухнул во второй раз.
«Всё пошло не по плану. Везу Марту в Шарпу. Вернусь через пару дней и всё объясню. Проследите, чтобы Джилс никуда не делась».
========== Глава 49. Гори, гори ясно ==========
Коул вряд ли когда-нибудь привыкнет к магии. Нет, он уже не считал её абсолютным злом, понимая, что всё зависит от рук, её использующих. Теперь магия в представлении Коула стала пистолетом, который может быть использован для грабежа, а может пригодиться и для защиты. Он смирился с этой мыслью, пусть той и было сложно закрепиться в его упрямой голове.
Вот только смириться и привыкнуть — вещи разные. Коул смирился с тем фактом, что магия теперь является неотъемлемой частью его жизни, но принять и понять всё, что случилось этим вечером, он отказывался.
Сначала они бежали по коридорам под вой сирены и в сопровождении дождя. Система тушения сработала автоматически, потому что охотники явно не раскошелились на датчики дыма. И потому Коул бежал за Мартой мокрый донельзя и мысленно чертыхался — девчонка бежала так быстро, словно за ней разгоралось пламя.
Раз пять или шесть им навстречу выходили охотники. Сонные, только выбравшиеся из кроватей охотники. И зрелище они из себя представляли не боеспособное. Марта, даже не замедляясь, сшибала их,
Первый раз, когда это произошло, Коул остановился, чтобы проверить их. Парни дышали; глубоко и умиротворённо, словно погрузились в глубокий сон. Некоторые даже причмокивали и что-то вяло бормотали.
Взгляд Марты после каждого такого раза становился всё более напряжённым, а пятно на лице увеличилось, захватив и щёку, и ухо, и даже затронув лоб. Возможно, по телу у неё так же расцветали чернеющие провалы, но рассмотреть Коул мог только лицо. И это всё ему не нравилось: ни Марта, которая неслась, не замечая препятствий, чудом не врезаясь в углы, ни пятна на её лице. Он словно пятой точкой чувствовал, что с пятнами что-то не так, как и с Мартой.
Наверное, уже в тот момент он понимал, что ни к чему хорошему её состояние не приведёт. Вот только думать и анализировать, когда со всех ног пытаешься угнаться за явно обезумевшей ведьмой, сложно. А Коул и в лучшие свои дни соображал туго.
Марта вылетела за дверь, ведущую во двор, и замерла, а Коул, не успев замедлиться, чуть не врезался в неё, умудрившись вдобавок поскользнуться и упасть. Уже растянувшись на снегу, он смотрел на Мегги. От девочки шло холодное сияние. Она искрилась, словно снег под лунным светом.
Люк, успевший отбиться от охотника, бросился к девочке, и в этот момент всё затопило холодным светом. Коул услышал, как ойкнула Марта, и зажмурился, чтобы не ослепнуть. А когда открыл глаза, Марта уже не стояла рядом с ним — она отошла туда, где секунды или же минуты назад стояла Мегги.
Девочка, Люциан, охотник, которого Коул лишь смутно помнил, женщина, копошившаяся в сугробе, и тела охотников, чьи лица Коул не разглядел, исчезли, а вместо них осталась лишь лужа растаявшего снега.
Марта ходила кругами, а вода плескалась у её ног, промачивая ботинки и брюки. Мокрые волосы липли к почерневшим щекам. А взгляд был таким затравленным, испуганным и непонимающим, что у Коула сжалось сердце. Сейчас перед ним стояла не та Марта, главной реакцией которой становилась агрессия. Сейчас она походила на маленькую потерявшуюся в лесу девочку. Её нижняя губа подрагивала, а в уголках глаз начали собираться слёзы.
— Я не понимаю, — надломленным и полным ужаса голосом произнесла она.
Коул поднялся на ноги. В мокрой одежде во внутреннем дворе Церкви ему было чертовски холодно. Но он не позволил себе обращать внимания на это неудобство, хоть его зубы уже стучали друг об друга.
— Не понимаю! — возвысила голос Марта. Её трясло. — Где она?!
Марта всплеснула руками, и Коул заметил разодранную и окровавленную перчатку, а ещё чёрную кожу в прорехах ткани.
— Д-джон… он же б-был здесь… я не понимаю… От-ткуда?