Ведьмы горят на рассвете

Канд Дарья

– Я думала, проклятые не могут ступить на святую землю.

– Давай проверим. – Влад резко зашагал вверх по каменным ступенькам, и моя рука ухватилась за воздух вместо его плеча, не успев его остановить.

– Сейчас же ночь, Влад! – сердито прошептала я. Его поведение утомляло, пугало, злило. – Там закрыто… наверное. И я хочу домой. – Мои последние слова внезапно подействовали. Он замер и повернулся ко мне лицом так быстро, что светлые пряди хлестнули его по вискам.

– Врёшь, Ярослава, – сказал он, будто это был очевидный факт.

У меня не нашлось слов, чтобы ответить.

Он был прав, я не хотела домой. Оставаясь надолго в четырёх стенах дома, всегда чувствовала себя так, словно задыхаюсь, словно моя жизнь останавливается, и ничего никогда не изменится ни снаружи, ни внутри. Именно поэтому любила гулять по ночам, когда не могла уснуть. Однако это не значит, что я предпочитаю мёрзнуть здесь с ним, особенно если он не собирается мне ничего рассказывать!

– Ты не хочешь домой, – продолжил Влад, снова спускаясь на нижнюю ступеньку, где стояла я. – Потому что, думаю, хочешь того же, чего и я.

– И чего же?

– Твоё сердце забилось чаще, – он посмотрел мне прямо в глаза. – Я тебя пугаю?

«Да!» Однако тут я поняла, что это не так. Уже не так. Держа его взгляд, я буквально ощутила, как сердце утихает. Странно, я будто встретилась со своим страхом лицом к лицу и вместо того, чтобы как всегда прятаться, приняла его. И бояться уже было некого.

Позже я узнаю, что это был первый раз, когда я ощутила на себе действие магии. Магии, которая способна заставить тебя чувствовать что угодно. Магии, которая опасна, смертельна, похоронена в недрах истории.

Однако в ту ночь это была не магия для меня, это была просто я. Мои чувства.

«…могущественные союзники, если и сама хочешь стать могущественной, – голос Татии раздался эхом в моей голове. – Могущественные любовники». Будучи вечно сомневающейся в себе девчонкой, какой я была тогда, я бы ни за что не позволила себе сделать то, что сделала следом, если бы не слова сестры.

Я поцеловала Влада.

Разум затуманился. Не магия заставила меня так поступить, а скорее её результат – мирная тишина, воцарившаяся в душе, которую магия принесла с собой. Я вдруг осознала, что не обязана быть удобным человеком, какого хотят видеть другие. Только не с Владом. Глаза каждого вокруг неустанно твердили: «Дай нам причину выбрать тебя, Ярослава». Его же глаза, тёмные, как ночь вокруг, сказали: «Мне не нужны причины. Я просто здесь».

В следующую же секунду я поняла, что приняла плохое решение. Влад отпрянул назад с расширившимися от изумления зрачками.

– Нет, – сказал он.

Мои щёки вспыхнули от стыда.

– Разве не этого ты хотел? – «Я сделала это неправильно? У Татии всегда срабатывало».

– Нет. – Его глаза забегали по пустым улицам, точно ища, чем отвлечься. А потом Влад опять посмотрел на меня. – Я имею в виду… не так.

– Не понимаю.

– Вот именно! – Он обогнул церквушку, и следуя за ним, я оказалась у реки, на другом берегу которой чернел лес. Тут остался маленький кусочек старой мраморной набережной, и в ночи вода за ней выглядела бездонной и неподвижной, точно портал в преисподнюю. Я чувствовала себя глупо, но понимала, если уйду прямо сейчас, то буду жалеть вечно.

– Кажется, я вчера умер, – почти шёпотом сказал Влад. Мы

теперь стояли бок о бок перед речной бездной, на мокром, блестящем мраморе.

– То есть? – У меня сдавило горло. Судя по голосу, он не шутил.

– У меня сердце остановилось. А потом снова забилось, и я почувствовал. Всё. – Влад сунул руку в карман и показал мне страницу, вырванную из книги. Другой книги. Она была о сигиллах – магических метках, которые наделяют своих обладателей властью над человеческими эмоциями. В моей книге мельком упоминалось об этом, а ещё о том, что помимо шрама в форме сигиллы, в ритуале требуется лунный свет, вода и некая кровавая жертва, однако я даже не думала, что она подразумевает смерть.

До того как я успела взять страницу, Влад спрятал её обратно.

– Прости, что напугал, – он вздохнул, и вся прежняя тревога исчезла из его голоса вместе с секретом, который он пытался поведать мне всё это время. Он сел на мрамор, опустив голову в руки. – Я просто… просто мне некому ещё рассказать. А мне очень нужно было с кем-нибудь поделиться, иначе я бы сошёл с ума.

«Магия существует, магия существует», – точно мантра, закрутилось у меня в голове. Это ведь именно то, чего я искала: возможность всё знать, всё контролировать! Я буду знать, что делать и говорить, чтобы заставить людей больше надо мной не смеяться, буду знать, как себя вести и куда идти, чтобы заставить людей меня полюбить. Поймаю других на лжи ещё до того, как они поймут, что солгали.

Я села рядом с Владом.

– Было больно? – «Магия существует, магия существует, магия существует…»

– Да. Но только секунду.

Я взглянула на зарождающийся рассвет, окрасивший тонкую полоску горизонта за рекой в фиолетовый. «Не сражайся в чужой войне, – сказала как-то мама. – Иначе тебе обрубят крылья, мой ангелок».

Но если у меня будут силы, чем бы эти силы ни были, никто больше не посмеет надо мной издеваться. Никаких синяков, никакого бегства, никаких изъянов. Не придётся искать могущественных друзей, потому что я сама буду могущественной. Неуязвимой. Выиграю любую войну.

– А теперь? – я посмотрела на Влада.

Он внимательно посмотрел на меня в ответ, словно читая что-то в моих глазах.

– А теперь я могу чувствовать, что чувствуешь ты. – Он задумался. – Ты переживаешь, но в то же время тебя что-то вдохновляет и… завораживает. – Он был прав.

«Магия – зло», – говорил Богдан. И я хотела быть героем, герои не могут использовать злую магию. Герои не жульничают, чтобы стать таковыми.

– Ты можешь снова замедлить моё сердце? – спросила я.

Влад не ответил. И даже не шелохнулся, однако я ощутила, как тяжесть моих переживаний медленно уходит с груди. Нагнувшись, я подняла с земли острый осколок разбитого стекла. «Да будут прокляты все герои». Мои пальцы не дрожали, когда я вырезала кривую, угловатую сигиллу, точно как изображала её книга, на внутренней стороне своей руки. Кровь хлынула по коже.

– Давай, – сказала я. «Обруби мне крылья, если это наконец подарит мне власть».

6. Ярослава