Ведьмы из Эсткарпа
Шрифт:
— На север вдоль торговых дорог, — наклонившись из-за спины Брианта, сообщила свое мнение ведьма, — если мы успеем предупредить сокольников, они помогут беженцам на горных дорогах. Скажи, чтобы бросали все, брали только еду и оружие, все, что можно увезти во вьюках. И пусть сопутствует Сила тебе, Вортигин, ведь те, кого ты направишь в Эсткарп, кровью вольются в наши жилы.
Сняв с плеча перевязь рога, Корис вручил его отъезжающему:
— Это, быть может, послужит тебе пропуском, если случится по пути нарваться на отряды Ивьена. Счастье да будет с тобой, брат, ищи на севере гвардию. В наших арсеналах найдется щит, что будет тебе по плечу.
Вортигин отсалютовал и пришпорил лошадь.
— А теперь? — спросил Корис ведьму. — К сокольникам?
Она фыркнула.
— Ты забываешь, капитан, — пусть я стара, морщиниста, все жизненные соки оставили меня, но все-таки я еще женщина и вход в твердыню людей-соколов мне воспрещен. Переправьте нас с Бриантом через границу и отправляйтесь к вашим птицеголовым женоненавистникам. И подымайте их на здоровье. Если граница вдруг ощетинится мечами, Ивьену придется призадуматься кое о чем. А если они беспрепятственно пропустят наших двоюродных братьев, то заслужат нашу вечную благодарность. Только, — она тронула кафтан на плечах Брианта, — советую вам подальше забросить одежды слуг господина, которому вы не служите, если не желаете, чтобы вас пришпилили к какому-нибудь горному дереву, прежде чем вы успеете представиться…
На этот раз Саймон уже не удивился, увидев над головой следящего за ними сокола, и обращение к птице Кориса более не показалось ему странным. Корис назвался собственным именем и четко сказал, что ищут они в предгорьях. Саймон ехал последним, Корис впереди, а ведьма и Бриант — между ними. С Вортигином они расстались после полудня, день уже клонился к закату. За все это время пришлось им довольствоваться лишь найденной в седельных сумках едой.
Но теперь Корис подождал остальных. Заговорив, он часто оглядывался на дальние горы и, как показалось Саймону, даже подрастерял присущую ему обычно уверенность.
— Не нравится мне это. Передатчик птицы давно передал сообщение, и пограничная охрана должна быть уже неподалеку. Нас уже должны были встретить. Когда мы были в Гнезде, они были готовы помочь Эсткарпу.
Саймон с сомнением оглядел склоны.
— Не люблю ездить по таким дорогам в темноте без проводника. Ты говоришь, капитан, что они нарушают собственные обычаи, — тем больше оснований у нас не вступать на их территорию. Надо бы стать лагерем в первом же удобном месте.
И тут в разговор вмешался Бриант, с поднятой головой не отрывавший глаз от кружившей вверху птицы.
— Не так он летает! — Бросив поводья, юнец свел руки и изобразил крылья птицы. — Настоящая птица делает так… и сокол тоже… Я столько раз их видел. Но этот… смотрите, — раз, раз, раз… Это неправильно!
Теперь все они смотрели на кружащую птицу. Для Саймона это был такой же крылатый черный часовой с белой грудью, как тот, что встретил их у пещеры Волта, как те, что видел он на насестах у сокольников. На всякий случай он признался, что ничего не понимает в птицах.
— Помани ее вниз, — попросил он Кориса.
Капитан сложил губы и просвистел чистый звучный призыв.
И в тот же самый момент самострел Саймона взметнулся вверх. Корис, вскрикнув, обернулся и ударил Саймона по руке, но выстрел был уже сделан. Они видели, как стрелка ударила прямо в угол треугольника на груди птицы. Но полет ее не изменился, не было даже заметно, что стрелка попала в цель.
— Я же говорил, что это не птица! — крикнул Бриант. — Колдовство, да и только!
И все поглядели на ведьму, но внимание ее было отдано лишь птице, лениво кружившей над головой с торчавшей из груди стрелкой.
— Это не магия Сил, — ответ вырвался у нее словно против воли. — Я не знаю, что это. Но это не живое существо, в нем нет знакомой нам жизни.
— И тут Колдер! — Корис плюнул.
Она медленно качнула головой.
— Если они и к этому приложили руку, то по-другому. Эта птица — не как люди из Горма. Она совсем неживая. Я не знаю, что это.
— Надо бы сбить ее. Со стрелкой она летает пониже; быть может, мешает лишний вес, — сказал Саймон. — Дайте мне ваш плащ, — обратился он к ведьме, слезая с коня.
Получив от нее эту рваную ветошь, Саймон перебросил ее через плечо и стал карабкаться на каменную стенку, вдоль которой проходила тропа. Оставалось только надеяться, что птица так и будет кружить над ними и не улетит. С каждым кругом она уже заметно опускалась все ниже и ниже.
Чуть выставив плащ, Саймон ждал. Когда птица подлетела, он взмахнул перед ней этой импровизированной сетью, и она врезалась в плащ. Саймон повел руку назад, и птица нырнула вниз, а потом ударилась головой о скалу.
Спрыгнув, Трегарт кинулся к упавшему тельцу. Перья, конечно, похожи на настоящие, но под ними… Он присвистнул столь же громко и повелительно, как подзывавший недавно птицу Корис. Под порванной кожей и поломанными перьями виднелись непонятные детальки, колесики, проволочки и какое-то странное подобие мотора. Взяв лжептицу обеими руками, он вернулся к лошадям.
— Ты уверен, что сокольники используют лишь живых соколов? — спросил он у капитана.
— Соколы — священные птицы. — Корис ткнул пальцем в принесенные Саймоном обломки и от изумления слегка побледнел. — Не думаю, чтобы они могли сделать нечто подобное; ведь вся их сила заключена в птицах, и они не решатся на такое, чтобы кощунство не обратилось против их же самих.
— Но все-таки что-то или кто-то отправляет в небо над горами соколов, которые не могли никогда вылупиться из яйца.
Ведьма наклонилась пониже, следом за Корисом потрогала подделку пальцем. Потом поискала вопросительным, даже озадаченным взглядом Саймона.
— Иномирянин… — еле слышно шепнула она. — Такой магии мы не знаем, это не магия нашего мира. Чуждая, Саймон, совсем-совсем чуждая.
Бриант прервал ее, вскрикнув и показав на небо. Над ними мелькнул второй черный крылатый силуэт. Саймон вновь потянулся к самострелу, но мальчишка, перегнувшись из седла вниз, остановил его руку.