Ведьмы, карта, карабин
Шрифт:
Дыхание вмиг сбилось, градом потек пот, начали запотевать плотно прилегающие к лицу линзы очков. Когда попытался затолкнуть в подствольный магазин «моссберга» очередной патрон, тот едва не вылетел в снег, тогда я сунул его обратно в карман, зубами закусил кончик пальца и стянул с руки перчатку. На ходу свернул с пластикового пузырька крышечку, выудил таблетку и поспешно сунул под язык очередную дозу стимулятора.
Потом я об этом пожалею, но, если свалюсь сейчас без сил в первый попавшийся сугроб, жалеть уже не придется. Никакого «потом» просто не будет. Пусть и удалось оторваться от преследователей, вспугнув ведьму и ранив наемника, наивно рассчитывать, будто они оставят меня в покое. У них на руках все козыри: машина и осведомленность о моих перемещениях.
Как, черт побери, они умудрились меня выследить?!
Но — не суть. Потом разберусь. Если оно будет, это самое «потом»…
Лихорадочное сердцебиение понемногу унялось, пульс застучал в висках размеренно и тягуче. Зачерпнув пригоршню снега, я закинул ее в пересохший рот и дальше уже старался дышать исключительно носом.
Постепенно вместо незнакомых деревьев с синей листвой начали попадаться сосны, но вопреки ожиданиям бежать между их стройными стволами стало даже сложнее. Заметно прибавилось снега, сильно разросся подлесок. В одном месте я едва не влетел в отливавшую стальным блеском паутину, лишь в самый последний момент успел отшатнуться в сторону и замедлил шаг, озираясь по сторонам.
Лес изменился, точнее, изменилась его цветовая гамма. Раньше всеобщая серость с редкими цветными вкраплениями сгустков магической энергии позволяла обходить опасные места стороной, но теперь повсеместно светился сам воздух, не давая ничего толком разглядеть. Дурное место или сказывается близость границы с Туманным?
Я этого не знал и потому рисковать не собирался. Двинулся в обход, обратно к дороге, с которой и свернул в лес. Повысившийся магический фон делал алхимические окуляры бесполезными, а без них забег по незнакомой местности становился игрой в русскую рулетку. Раз-другой повезет, а дальше непременно вляпаюсь. К тому же сил прорываться через сугробы уже просто не оставалось, а дорога шла в нужном направлении.
В Туманный.
У меня просто не оставалось другого выхода, кроме как перейти через границу. Попытаюсь вернуться к Лудино — перехватят в полях, недаром туда машина выдвинулась. А в лесу долго не продержаться — либо нагонят, либо замерзну. Выбираться на дорогу тоже опасно, но напрямик через лес замеченная мной машина проехать не могла, а пока она будет делать крюк, я уже успею уйти на ту сторону. Должен успеть.
Зарядив дробовик, я натянул на руку вязаную перчатку и поспешил в обход соснового бора обратно к дороге. Перескочил через поваленное дерево, и тут же в сторону метнулась белая тень. Неведомый зверь вмиг скрылся из виду, толком разглядеть его не успел. Да и не старался; рванул дальше с удвоенной скоростью.
На дороге я на пару секунд скорчился, переводя сбившееся дыхание, затем выпрямился и, размеренно передвигая занемевшие ноги, побежал к расползшемуся на полнеба сиянию над границей с Туманным. Блеск стал невыносим, я стянул алхимические окуляры на шею и в первый момент решил, будто ослеп, так темно стало кругом. Свечение полей магической энергии исчезло, теперь впереди мерцало лишь некое подобие северного сияния, не слишком яркое и красочное.
Лес закончился, впереди раскинулось заметенное снегом поле. Дорога вела прямиком к границе, и я поднажал из последних сил, но, сколько ни старался, деревья на той стороне не приближались, словно бежал на месте подобно белке в колесе. Да еще сгущалось непонятное давление, мешало двигаться, давило своей незримой тяжестью.
Это была Граница.
Приграничье состоит из нескольких областей, пространство между ними искривлено, и хоть перейти на другую сторону может каждый, для этого требовалось приложить немалые усилия. А я так выдохся, что едва переставлял от усталости ноги.
И тут меня высветил дальний свет фар! Лучи ударили в спину, снег вокруг заблестел, лишь впереди протянулась темная полоса, как если бы свет не мог пересечь некую незримую черту. Черту, которую позарез надо было пересечь мне.
Захлопали выстрелы, взметнулись фонтанчики взбитого снега, но пространство уже подалось, и в один миг я провалился в черную ночь с небом, полным крупных зеленых звезд, а летевшие вдогонку пули застыли в воздухе бесполезными комками меди и свинца.
Стало холодно. Так холодно, как не бывало еще никогда.
Меня буквально проморозило насквозь, но эта лютая стужа и придала сил, заставила побрести дальше. Шаг, еще один — и вот уже я неким чудесным образом оказался у деревьев на той стороне поля. В Туманном.
Растворенная в воздухе магия накатила со всех сторон, ужалила холодом, растеклась по телу огнем. Сбросив навалившееся на меня оцепенение, я зашагал по дороге, на ходу вытряхнул на ладонь сразу три пилюли экомага и закинул их в рот. Начал пережевывать, и омерзительный вкус враз прочистил сознание.
Бежать! Бежать, пока на эту сторону не прорвалась машина преследователей!
Я сорвался с места и припустил прочь. На мое счастье, дорога шла через лес, и почти сразу деревья укрыли меня от погони. Заметив поваленную сосну, вывалившуюся на дорогу макушку которой кто-то аккуратно спилил, я заскочил на толстый ствол и начал пробираться по нему через подлесок. Спрыгнул в снег у вывороченного из земли корневища, вернул на глаза алхимические окуляры и побрел прочь.
Бежать уже просто не оставалось сил…
Первый культурный шок — асфальтовая дорога, по которой почти бесшумно катит большой пикап Дюпре. Самый настоящий асфальт, местами, может, и потрескавшийся, но без выбоин. Вокруг лес, но никаких синих вкраплений, а самый страшный монстр здесь медведь. Банд на дороге не ждешь. Конвой не нужен. Ты просто едешь на машине. Едешь себе и едешь, как другие ездят.
Еще странно, что мы с Милой вдвоем на заднем сиденье. И то, что на заднем, и то, что с ней, и то, что спокойно все так.
— Как тебе здесь?
— Тихо. Спокойно. Немного скучно, — ответила она. — Дом слишком большим кажется. Машина слишком большая. Отвыкла от всего такого.
— По Форту скучаешь, что ли?
— Я по тебе скучаю, бестолочь, — вздохнула она. — Я думала, что ты сюда насовсем, обрадовалась.
— Насовсем пока не могу.
— А потом?
— Сказали, что это лечится. Надо лечиться и ждать.
— И потом сюда?
— Наверное, там видно будет. Не люблю загадывать, потом вечно все обламывается.