Ведьмы, карта, карабин
Шрифт:
В «моссберг» я зарядил четыре обычных патрона, пару зажигательных воткнул крайними — в подствольный магазин и ствол. Противоамулетные убрал в правый карман куртки, остальные в левый. Прицепил револьвер страховочным шнуром, устроил руку с ним на груди, пригрелся и мало-помалу задремал.
Не уснул — именно задремал, да так всю ночь и просыпался: то от треска поленьев в печи и скрипа ставен, то из-за шума ветра и собственного тяжелого дыхания. Иногда и вовсе не мог сообразить, что именно послужило причиной пробуждения. Очнулся — и все.
К утру разболелась голова, начало крутить суставы, заложило нос. Еще и тело затекло. Потеряв всякую надежду уснуть, я проверил носки и ботинки; те успели просохнуть. Тогда обулся, осторожно поднялся на ноги и принялся разминаться, благо делал зарядку регулярно, да и бегом не пренебрегал, поэтому мышцы ныли скорее из-за неудобной позы, нежели от вчерашнего марш-броска.
Марш-броска!
Я посмотрел на часы, быстро натянул куртку и поднял с пола дробовик. Чем раньше уберусь отсюда, тем лучше. Нельзя долго оставаться на одном месте — могут выследить. Уж не знаю, каким чудом ведьме это удалось, но села мне на хвост она плотно.
Подойдя к выходу, я закинул «моссберг» за спину и вооружился револьвером. Убрал деревянные перекладины, нацелил «таурус» на дверь и откинул засов. Дверь не шелохнулась.
Тогда чуть-чуть приоткрыл ее, встал за простенком и через узенькую щель выглянул наружу. Тропинка, деревья, снег. Я надел алхимические очки в попытке обнаружить караулившую меня на выходе засаду или, чем черт не шутит, исчадий Стужи, но ничего подозрительного заметить не сумел. Да и рассвело так-то…
Я немного успокоился и стянул окуляры на шею. Сам не знаю почему, но покидать избушку не хотелось. Хотелось запереть дверь и никуда не ходить, пока не появятся случайные охотники.
Дурь, конечно, полная.
И тут с крыши упал комок снега. Упал прямо на кровавое пятно у порога.
Меня аж горячий пот прошиб. Сам по себе снег сорвался или кто-то затаился там в ожидании меня? И эта кровь: быть может, человека не нагнали, а подкараулили на выходе, когда он отвлекся запереть дверь?
Или там нет никого? Но с чего бы тогда снегу падать? Пусть уже рассвело, солнце греть еще толком не начало. Опять же — рассвело…
И что делать? Если шагну за порог со вскинутым дробовиком, это вовсе не спасет от прыгнувшего сверху хищника. Выстрелить, разумеется, успею, но даже банальная рысь когтями порвет, а уж если на крыше притаилась тварь пострашнее…
Нашарив в кармане гильзу с вытащенной пулей, я оттянул затвор ТТ и вставил ее в патронник. Взял пистолет в левую руку, в правой стиснул рукоять револьвера, решительным пинком распахнул входную дверь, пальнул вверх холостым и сразу отшатнулся вглубь комнаты.
Посыпался снег, что-то грузно рухнуло в сугроб у стены и метнулось в лес, треща попадавшимися на пути кустами. Я перескочил через порог и дважды пальнул зажигательной картечью в белый силуэт вчерашнего преследователя — худого, покрытого клочковатой шерстью гуманоида. Послышался пронзительный визг, запахло горелым мясом, но раненая тварь удержалась на ногах и вмиг затерялась меж деревьев.
Не стал задерживаться у избушки и я. Быстро накинул цепочку на вбитый в стену штырь и поспешил по тропинке, на ходу перезаряжая револьвер. После сунул его в пистолетную сумочку и вооружился дробовиком, с которым чувствовал себя в лесу несколько уверенней. Время от времени оглядывался, белый выродок на глаза ни разу не попался.
Жутко хотелось пить, пришлось снова отправить в рот полпригоршни снега. Вредно — знаю, но иначе долго не протяну. Заодно таблетку экомага принял.
Болело горло, ломило голову, текли сопли. Приходилось зажимать то одну ноздрю, то другую и прочищать нос. Это помогало, но ненадолго. В довершение всех бед сильно хотелось есть, а на глаза не попадалось ничего съедобного, не росли даже снежные ягоды. Впрочем, пока оголодал не настолько, чтобы пробовать их на вкус. Уж пару дней без еды как-нибудь продержусь.
Тропинка тянулась меж сосен, но под ними сильно разросся подлесок, и синяя листва серьезно сокращала обзор. Пока не повернешь, не увидишь, что скрывается за очередным изгибом тропы. И чем дальше уходил от Границы, тем гуще становились заросли, сойти с тропинки уже просто не представлялось возможным — колючие лианы ежовника тянулись от дерева к дереву, оплетали стволы, поднимались молодыми отростками к небу, смыкаясь над головой переплетениями шипастых стеблей.
Некоторое время спустя я даже начал жалеть, что не повернул обратно к дороге, но по здравом размышлении выбросил мысль о возвращении из головы. Если меня где и будут караулить — так это там. Через границу можно где угодно перейти, но на самом деле где угодно — просто не пройти. Продираться напрямик по заснеженному лесу или полю можно лишь в отчаянном рывке от смерти. Никакой здравомыслящий человек так поступать никогда не станет. Не собирался так рисковать и я.
Насколько мне было известно, — между Туманным и Фортом было проложено только две нормальных дороги: та, по которой меня увезли из Лудина, и основная трасса в районе Соколовского. Наверняка были еще охотничьи тропы, которых я просто не знал, но перейти наугад через границу и оказаться посреди заснеженного поля? А дальше? Пытаться соорудить снегоступы из еловых лап? Да ну его к лешему!
Так что пусть сейчас и удаляюсь от Лудина, но эта тропа меня куда-то да приведет. Приведет к жилью — отлично, риск наткнуться на беспредельщиков не так уж велик, а за помощь и еду заплачу наличными. Выйду к дороге — тоже неплохо. По дороге до Туманного доберусь своим ходом уже к вечеру, даже если никто не подвезет. Здесь километров сорок, самое большее пятьдесят. Дойду.
Вот на погранпереход у Соколовского попасть не так просто. Идти дольше, да еще неизвестно, что с переправой через Лесную. Понятно, что ледоход пока не начался, но не знаю, не знаю. Наугад реку переходить слишком опасно.
Так что — в Туманный.
И, обретя уверенность в собственном выборе, я ускорил шаг. Теперь бы еще только дорогу отыскать, а то размечтался, распланировал…
Обдумывая свой дальнейший маршрут, я старался не забывать поглядывать по сторонам и оборачиваться, но на большее меня уже не хватало, поэтому посыпавшийся с неба мокрый снег оказался полной неожиданностью. Даже не обратил внимания, как сгустились тучи и поднялся ветер. Деревья закачались, кусты зашелестели синей листвой, сосны заскрипели. Надвигалась непогода.
У длинной, но не слишком широкой поляны дуло будто в аэродинамической трубе, и я не сразу заметил торчавшие из куч подтаявшего снега жерди, составленные друг к другу на манер индейских вигвамов. Не чем иным, кроме как засидками, укрытия быть не могли. Значит, и в самом деле охотники тропинку протоптали.
Заметно похолодало, ветер продувал насквозь, пришлось даже раскатать и опустить на лицо вязаную шапочку, а глаза прикрыть алхимическими очками. Так можно было больше не опускать лицо к земле, зато возникла необходимость протирать стекла носовым платком.