Ведовская страсть

Соловьева Елена

— Можешь передать ей вот это? Алиса так любила ее в детстве, пусть она всегда будет с ней.

Милана приняла куколку и широко улыбнулась. В ее глазах было столько искренности и участия, что Дмитрий не выдержал этого взгляда и отвернулся.

— Алиса не одинока, — заметила Милана, — и эта вещь ей больше не нужна.

— Да, — согласился Дмитрий, — я видел ее с родителями… Ведь это были они?

Милана кивнула.

— Они и многие другие, кого уже нет в мире яви.

Дмитрий нахмурился, услышав незнакомое слово.

— Мир

яви? — переспросил он. — Что это?

Глаза Миланы широко распахнулись, в них вспыхнуло янтарное пламя.

— Наши праотцы представляли мир как четыре одновременно сосуществующие части, — пустилась она в разъяснения. — Мир яви — это мир людей и живых существ; мир нави — прибежище духов и темных сил, мир слави — чертог предков и покровителей; а мир прав и — удел Богов, управляющих остальными частями. Ты живешь в мире реальном, физическом, но это вовсе не означает, что у тебя нет возможности общаться с другими составляющими единого целого. Я же, как прямой потомок покровителя, могу бывать в мире слави и нави и общаться напрямую с его обитателями.

Переваривая услышанное, Дмитрий рискнул задать еще один вопрос:

— А в мире богов? Ты тоже там бываешь?

Красавица-полубогиня печально вздохнула.

— Во мне слишком много человеческой крови. Она притягивает меня к яви…

— А где сейчас Алиса? — не преминул спросить Дмитрий.

Милана склонила голову к плечу: шелковистые пряди ее волос коснулись земли, золотым покрывалом окутали ноги.

— Она обитает в мире слави, где же еще быть такой чистой душе, как ее?

Дмитрий с трудом оторвал взгляд от точеных щиколоток чаровницы, купающихся в золотой пене волос, и вернулся к разговору:

— А мир нави, получается — ад?

— У наших предков не было такого понятия, — возразила Милана. — А навий мир — это то место, где обитают недоброжелательные духи и души тех, кого покарали в мире яви за их деяния. По сути же мир слави и нави — единое целое, образно разделенное на две части.

— И это древнее верование верно? Мир действительно устроен так, как считали древние язычники?

— Если объяснять Великое Бытие человеческим языком, то да, эти верования правдивы. Но мир гораздо больше и сложнее, его нельзя описать в двух словах.

— А ты попробуй.

Милана повернулась, вгляделась в лицо Дмитрия.

— Разве за этим ты сюда прибыл? Хочешь знать, как устроен мир?

— Я и сам не знаю, зачем сюда приехал.

Признание вырвалось из уст Дмитрия само по себе, и он немного сожалел о сказанном. Ему совершенно не понравились испытываемые им ощущения. Он почувствовал себя первоклассником, беседующим с профессором института. Появилось желание сбежать, избавиться от проницательного взгляда и мелодичного голоса Змиуланы.

Но Дмитрий не ушел. Он развернул свое кресло и тоже молчаливо уставился на ночное небо. У него осталась еще масса невысказанных вопросов — один из них он отважился

задать немедленно:

— В ночь перед приездом сюда я видел кобру: кто это был — ты?

— Нет, ты… — прошептала Милана. — Можешь не верить моим словам, но и в тебе сокрыта часть древнего наследия. Эта сила мала и неразвита, но она есть.

После этих слов вновь повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь криками ночных птиц. Дмитрий пытался осознать слова Змиуланы и свыкнуться с мыслью о том, что в нем самом живет то, чего он так боялся всю свою жизнь.

Милана наблюдала за ним и улыбалась: она чувствовала, как в нем пробуждается чуть не погибшее навеки зерно мудрости. И пусть это только семя, но оно непременно даст богатые всходы.

— Вот, возьми, — Милана нарушила молчание и протянула Дмитрию куколку обратно. — Отдай ее дочери Будимира — малышка будет рада.

Дмитрий принял куколку и с удивлением отметил: за то время, что она провела в руках Змиуланы, к ней вернулся ее изначальный вид. Игрушка вновь стала такой, какой была, когда ее подарили Алисе.

— А со мной ты так можешь? — с надеждой спросил Селиванов.

— Человеческое тело устроено куда сложнее деревянной куколки, — заметила Милана.

— Вот жалость, — произнес Дмитрий и снова замолчал.

Он долго рассматривал Змиулану и отметил, что она сидит на траве в противоестественной позе: спина сгорблена, ноги выглядят так, будто их скрутило судорогой.

«Правда ли, что это существо не принимает естественный образ, боясь отпугнуть меня?» — подумал про себя Дмитрий. Почему-то осознание этого так восхитило его, что он отважился задать себе другой, гораздо более важный вопрос: не об этой ли юной особе говорила провидица Настасья? Что, если именно эту девушку нужно «пробудить»?

Селиванов взглянул на Милану иными глазами и сделал первый шаг. Он заметил, что из-под края сорочки девушки виднеются ее маленькие ступни с аккуратными пальчиками.

— Тебе не холодно? — спросил он у чаровницы.

Милана слегка отпрянула от такого вопроса, потом прислушалась к себе и ответила:

— Да, наверное…

— Ты не ощущаешь холода? — удивился Дмитрий.

— Моя человеческая сторона слишком слаба, — призналась Милана и грустно улыбнулась. — Если бы мне довелось научиться использовать и ее, то я бы стала бы гораздо сильнее, чем сейчас.

Селиванов усмехнулся: ну, точно, это она! Сомнений быть не может.

— Так научись управляться с нею, — предложил Дмитрий. — Хочешь, я тебе немного помогу?

Гоня прочь воспоминания о змеином хвосте и убеждая себя в том, что Милана всего лишь девушка, он опустил кресло максимально низко и закинул ножки чаровницы себе на колени.

Милана вздрогнула и хотела сбежать.

— Не пугайся, — попросил ее Дмитрий, — я не причиню тебе вреда.

«Просто не смогу!» — добавил он про себя.